Подарок под Новый Год

Наскоро позавтракав, Гриша начал собираться в дорогу. Жена помогала мужу в сборах. Нашла его носки, которые всегда исчезали именно тогда, когда были очень нужны. Завернула в целлофановый кулёк пластиковую коробку с едой и положила её в видавший виды саквояж. Грише давно хотелось иметь участок земли, где можно было бы поработать в выходные дни, подышать свежим воздухом. И вот совсем недавно его мечта осуществилась

Предновогодняя слободка

(Из цикла "Тепло воспоминаний")

Струится дымок над заснеженной крышей, Желтеют окошки в преддверие ночи, Сугробы стеною вдоль сонных обочин, И кажется улочки тайнами дышат. Слободка не спит, наряжаются ёлки, В печурках поленья трещат то и дело, Хозяйки стряпню сочиняют умело И весело машут на кухнях метёлкой. Конфеты, печенье, бисквиты и хворост, Капустный пирог с потайною монеткой, Желе и варенье в ажурных розетках

Новогодние приметы

Как-то попалась мне случайно газета с «Новогодними приметами», которые обстоятельно подсказывали, как надо встречать Новый год, чтобы после него жить припеваючи. Ну, я на семейном совете их зачитал, и мы единогласно постановили: неукоснительно следовать им – как букве закона.

Мне дома уютно...

Укуталась пледом на нашем диване, Компьютер – напротив, под спину – подушку. А город давно пребывает в нирване Ночного блаженства. Так тихо снаружи. Мне дома уютно. Не ярок светильник, Причудливых теней везде завитушки. В углу на комоде «ушастый» будильник С поблекшей от времени мягкой игрушкой.

Как Ермолай ёлки спасал

предновогодняя история

За две недели до Нового года горожане стали свидетелями невиданного зрелища. Мужчина, которого звали Ермолаем, опрыскивал голубые ели и сосны, растущие возле зданий и в скверах. Из вечнозелёных эти деревья на глазах превращались в белоснежные, ибо Ермолай опрыскивал их известью.

Юморески

С утра до вечера, или в мире животных

Проснулся, а радио молчит. Видать, диктор досматривает последний сон. Я отношусь к жаворонкам, а жена – сова. – Поднялся ни свет, ни заря! Даже петух ещё не кукарекал! Прошёлся по квартире гоголем, сделал зарядку. Настроение бодрое – запел соловьём.

Дорога – лента серпантина…

Из цикла «Крымские этюды»

Атласной ленточкой блестело Под солнцем влажное шоссе. Через него бежала смело Ватага шумная гусей. А вдоль обочин – деревушки, Калитки, домики, базар, Сады, луга, лесов опушки, Кафе дорожные татар. И обнажённый торс Мангупа, Открытый тысячам ветров, Стоял, как страж. Его не спутать С похожей россыпью даров. Дорога – лента серпантина, То прямо, то зашла в кольцо, То озеро с плакучей ивой, То поле маков с чабрецом.

Автобиография

С моря темно-синего, туманною весной, Черный гладкий камешек вынесло волной. А над морем лучик аленький вставал. В темечко он влажное голыш поцеловал. От луча да камешка появился я. И пошел я с лирою по земле, друзья. Трогал струны певчие чуткою рукой. И от сердца чистого пел я день-деньской. Закатилось солнышко, и забрел я в лес. И лохматый ужас в сердце мне залез. Воют звери страшные, лешие кряхтят...

В белом домике у моря...

Из цикла "В краю легенд, олив и солнца"

Горсть лучей блестит на стёклах В белом домике у моря. Тронет бриз небрежно окна – Бязь взлетает. Холка взгорья С можжевеловою рощей. Даль жемчужно-голубая. По камням, траве и кочкам Тропка к берегу крутая. Лодка с рыбой, грек с сетями. Сушит их, развесив всюду. Кот рыбёшку быстро стянет И уйдёт, забыв про груду. Жмутся волны к грубым скалам,

Наши души бесценны

Наши души бесценны. Велики наши вины! Мы идем по дорогам И уходим в низины. Будем прямы, как стрелы И упруги, как струны. Мы пройдем через реки И безводные дюны. Души просят покоя, И хотят с небом слиться. А сердца продолжают В клетях кожаных биться. Слезы мы проливаем, В горькой нашей разлуке. Мы шагаем по миру, Сквозь несчастья и муки. И, упав – снова встанем. И с Тобой – возродимся. Мы пробьемся сквозь Время. 

Домик на Пластунской

Севастополь

Памяти тёти Тони, у которой моя семья несколько лет снимала комнату, вернувшись в 1946 году в разрушенный, но освобождённый Севастополь.

На Пластунской пышны деревья, Тополя зеленеют. Лето. Ветерок переносит перья Кур-пеструшек двойного цвета. Граммофончики у калитки – Сине-белый вьюнок игривый. Всё ползёт и ползёт по ниткам, Чередуя дуэты с трио.

Отречение Петра

Вряд ли можно выразить Любовь Господа словами. Это просто невозможно в силу ограниченности человеческого языка. Мы как неразумные дети, которые даже не могут читать. Это надо пережить, осознавая свое недостоинство. Любимый ученик Господа апостол и евангелист Иоанн Богослов описывает, как воскресший Господь Иисус Христос возвращает отрекшегося Петра в апостольский лик через троекратный вопрос о любви к Себе.