Весна на Кубани. Надеюсь, что на этот раз настоящая.
Не какие-нибудь февральские «окна», когда, вдруг, ни с того ни с сего,
плюс двадцать. А на следующий день минус три. Почки на деревья вот-вот
лопнут, и тогда заметёт по улицам моего родного Краснодара метель.
Но не из холодных снежинок, а из тёплых бледно-кремовых лепестков
абрикоса и жердёлы.
Сижу на лавочке возле маленького литературного музея. До боли люблю
это место. А всё потому, что когда-то жил рядом. Бабушка рассказывала,
что отец, прихрамывая (даже спустя девять лет после окончания страшной
войны раненая нога давала о себе знать), нёс вякающий комочек, то бишь,
меня, на руках. Целых восемь кварталов от роддома. Во дворе соседней
пятиэтажки я постигал свои первые мальчишеские университеты. Ребята
постарше уже ходили в ФЗУ (Фабрично-заводское училище) или в школу
рабочей молодёжи. От их спецовок приятно пахло машинным маслом
и соляркой. Играли в Пожар, на самые настоящие деньги. Монетки клались
одна на другую, образовывая столбик. Его разбивали свинцовой битой
(вызывали пожар), а затем его тушили. Битой стучали по краю монеты,
стараясь её перевернуть. Если удавалось, то деньга по праву — твоя.
А мы, мелочь пузатая, наблюдали, хлюпали носами и жутко завидовали. Наши
просьбы дать денюшку для игры заканчивались одинаково, то есть
материнским подзатыльником.
«Ишь, чего удумали. В азартные игры потом и кровью заработанные
спускать. Хочешь денег? Бери. И ступай быстренько за керосином. У меня
примус вот-вот потухнет. Чем батю твого кормить буду? И чтобы одна нога
здесь, а другая там. Иначе отцу вечером всё расскажу. Он тебе от себя
ещё леща добавит!».
Почему мне от уставшего отца достанется рыба, было не понятно,
но интонацию материнского голоса я начал понимать с самого «пупенка».
А посему хватал бидон и мчался на звук гудящего рожка. Таким нехитрым
способом продавец горючего созывал к себе покупателей, разъезжая
по району на бричке.
***
Наши отцы были мужчинами суровыми, но понятливыми. Посовещавшись, они
придумали для нас «Детский пожар». Монетки заменили на крышечки
от пивных бутылок. (Хмельной напиток в жестяных банках появится у нас
в стране лет через сорок). Стояли рядом и смотрели, чтобы орудуя
тяжеленным слесарным молотком, пацанята, ненароком, не тюкнули себя
по пальцу. Частенько случалось и таковое. Ор пресекался на корню.
— «Мужик ты ли нет! Терпи и мотай на ус. Стучать надо по краю крышечки,
чтобы, значит, края, которые загибаешь, ровненькие были. А у тебя
не монетка получается, а этот, как его, прямоугольник или кривоугольник.
Давай сын, старайся. В жизни, старик, всё пригодится! Мотай себе
на ус!» –
Мы с ребятами дружно крутили головами, ища старика. И смотрели друг
на дружку. Но признаков усов не наблюдалось ни у одного из нас. Взрослые
пацаны посмеивались над самопальными денюшками, но тоже внесли
в правила игры свою лепту. Постановили, что простая белая крышечка — это
копейка. Если жёлтая, то её номинал уже гривенник. То бишь, десять
крышечек. А от воды с мудрёным словом «Нарзан» стоит целых пятьдесят.
А ежели у кого вдруг отыщется крышка от импортного напитка, то такая
одна будет стоить целых сто нашенских. Но это вряд ли. Разноцветные
только в кино и бывают.
***
Спустя пару месяцев во дворе уже были ассы «Детского Пожара».
У удальцов, по их словам, были заговоренные камни. (Свинчатки, те самые
биты из мягкого металла, понятное дело, нам никто не давал!) Именно
такие камни всегда летели точно в цель, вызывая пожар. И с их помощью
вихрастый счастливчик становился богаче на пять, а если сильно повезёт,
то и на целых десять крышечек.
***
Догадайтесь с трёх раз, кто в нашем двое был самым главным
неудачником-неумехой. Правильно — ваш покорный слуга. Сколько я камней
перепробовал. И на берегу реки собирал. И на соседнюю стройку бегал.
Даже смолой их обмазывал, чтобы лучше к крышечкам прилипали. Всё
бестолку. И с правой руки кидал, и с левой. Без разницы. Мои каменные
биты всегда летели не туда. Пожара не было. И даже когда до меня
доходила очередь стучать по крышечкам, загнутые кругляшки упорно
не желали переворачиваться. Наконец наступил тот «ужасный» день, когда
в нашем доме не нашлось ни единой крышечки. На мои мольбы: «Мама дай
копеечку на Ситро. Пить дюже хочется», последовал мгновенный ответ: —
«Во дворе кран имеется. Пей, хоть залейся».
Только бабушка всегда входила в моё положение. Но она приезжала
в гости исключительно по воскресеньям, да и то не всегда. Значит,
до выходного мне остаётся одно. Стоять. Смотреть или бегать за камушком
для удачливого игрока, в надежде на то, что тот от щедрот своих,
милостиво подарит одни-два заветных кругляшка.
***
Мир не без добрых людей. Проверенно. Скажу вам больше, в нём даже
случаются чудеса. Вот таким чудом была наша соседка тётя Клава. Своих
детей у неё не было. Но вся детвора любила и ждала её больше чем деда
Мороза. Ибо этот невидимый дед появляется исключительно под Новый год,
да и то ночью. Так что дождаться его и увидеть хоть одним глазком мочи
не было никакой. А тётя Клава вот она. Совершенно живая, улыбающаяся
с кульком конфет-подушечек. Каждого угостит. По голове погладит, как
маленького.
— Идём со мной.- Тётя Клава взяла меня за руку.- Не могу смотреть
на твои страдания. Сделаю из тебя Креза. Все пацаны будут тебе
завидовать.
— А мамка не заругает? — Для вида поинтересовался я. Прекрасно
понимая, что не пойти с тётей Клавой совершенно невозможно. Кто такой
Крез я тогда, понятное дело, не знал. Но быть им уже хотел. И уж точно
без кулёчка конфет я назад не вернусь. Иначе и быть не может.
Оказалось, что может. Конфетами в тот раз меня не одарили.
Благодетельница повела на соседнюю улицу. Там располагался ларёк
«Пиво-воды». Завела за него и открыла деревянный ящик.
Вот скажите, только честно. Вам, хоть раз в жизни доводилось видеть
клад? А мне несказанно повезло. Ящик был доверху забит крышечки.
В основном, конечно, простыми белыми, но попадались и жёлтые и даже
со странной надписью «Нарзан».
— Бери сколько хочешь. Всё это твоё! — Тетю Клаву кто-то окликнул и она растворилась в папиросном дыме и шуме нетрезвых голосов.
— Выбирать или брать все подряд? Пока меня не оттащили от клада. -
Пронеслось у меня в голове. - Беру подряд. Дома буду молотком
обрабатывать, тогда и рассортирую. Вот только куда складывать? Ни сумки,
ни хотя бы фанерного посылочного ящика у меня с собой не было. Постояв
с минуту, я решил, что можно и за пазуху. Поцарапаюсь маленько. Не беда.
Зато отныне я действительно этот, как его? Вспомнил — Крез. Скорее
всего, этот неведомый дядечка работает на крышечной фабрике. Вечером
обязательно у папы спрошу. Он-то наверняка с Крезом знаком. А может быть
даже в одном цеху с ним работает.
За шиворот полетело сильно пахнущие пивом металлическое счастье.
***
Домой шёл обеими руками поддерживая спадающие штаны. Не дай бог,
растерять по дороге бесценный клад. — Надо, как можно скорее сделать
домашнее задание и за работу. Вот пацаны ахнут. Сразу «Нарзана»
на простые менять не стану. Пусть полежит про запас. И ещё выменяю
у Витьки его заговоренный камушек. Сдаётся мне, за сто крышечек отдаст.
Не устоит.
***
— Мама! Посмотри, что у меня есть! Я теперь богаче всех во дворе. Я знаешь кто? Я дяденька Крез! Вот кто.
Но мама, моя любимая и самая лучшая на свете только всплеснула руками
и тихо заплакала. — Рубаха. Единственная. Белая. В чём завтра в школу
пойдёшь?
***
Простое хозяйское мыло, несмотря на все мамины старания, не справилось
с жёлтыми пивными пятнами. В школе одноклассники пытались дразнить
пятнистой гиеной. Но, в отличие от «Пожара», в драке за кочегаркой,
равных мне в соответствующей весовой категории, не наблюдалось. Товарищи
быстренько привыкли к моей, мягко скажем, не слишком белой рубахе.
Учителя принюхивались, шептались между собой. Ребёнок, по всему видать,
из неблагополучной семьи. Но оценки ставили исключительно по заслугам,
невзирая на непрезентабельный внешний вид.
***
Прошли годы. Однажды я показал своему «потомку» игру в «Пожар». Дал
с великим трудом раздобытые крышечки и молоток. Спустя полчаса сынуля
вернул всё в неизменном виде. — Я погуглил и никакого «Пожара» в инете
не нашёл. Значит, его не существует. И ты всё это выдумал. С тебя
станется. Ты же у нас — писатель.