Светлой памяти заместителя министра Заготовок УзССР Александра Ивановича Локтионова
Те кто учился в
высших учебных заведениях при советской
власти помнят, а остальным будет полезно
узнать, что в них существовало так
называемое распределение. Каждый
выпускник, согласно закону, был обязан
отработать пять лет на том предприятии
или в учреждении, куда его направит
любимые партия и правительство. А иначе
суд и места не столь отдалённые. Процедура
распределения обкатана годами и
представляла собой ритуал. Перед защитой
диплома
скрупулёзно подсчитывались
баллы, заработанные студентом в стенах
родной «Альма матер». На основании этих
баллов составлялась очерёдность захода
в заветный кабинет, где и лежали таблички
с местами будущей работы. Отличники
выбирали из полного списка, ну а те, кто
учился, скажем мягко — не очень, брали,
уже то, что осталось.*
Июнь 1977 года.
Деканат факультета «Технологии
хлебопродуктов»
Коридор перед
заветной дверью напоминал пчелиный
улей в день роения. Наши девчонки, позабыв,
что они представительницы слабого пола, усиленно работая локтями, рвались к
заветному стенду. Там только что вывесили их судьбу. В прямом смысле
этого слова. Склеенная из многочисленных
листков, простыня демонстрировала
порядковые номера, согласно которым
дипломированные инженеры, выпускники
Краснодарского политехнического
института, и должны входить в кабинет,
где прибывшие из всего Советского Союза
«покупатели»** станут предлагать «райские
кущи» и прочие прелести работы на
элеваторах, мельницах и комбикормовых
заводах далёких областей и краёв.
Исключение делалось
для «счастливчиков». Тех, кто успел за
время учёбы создать крепкую советскую
семью. Муж и жена входили вместе, согласно
большего балла, одного из супругов.
К женатикам имел
честь относиться и я.
— Молодые люди,
как вы смотрите на то, чтобы махнуть в
Среднюю Азию? — Миловидная «покупательница»
в импортных очках, с тонкой золотой
оправой, была сама любезность. Дыни,
арбузы, виноград — загибала она пальцы.
— И на Кубани, это
— робко возразил я.
— А как вам такое,
— она ловко сунула моей половинке
бумагу, с синей печатью.
— Кккквар-тира в
Таш-кен-те — заикаясь прочитала жена.
И захлопала ресницами.
— Понимаете. У нас
с семейными общежитиями напряжёнка. А
вы, оба, учились неплохо. — Женщина
заглянула в итоговую таблицу успеваемости.
— Поэтому, ввиду исключения, Министерство
Заготовок Узбекской ССР выделяет молодым
специалистам отдельную квартиру, в
строящемся доме. И заметьте — двухкомнатную.
Сентябрь 1977
года. Ташкент. Три часа утра. (По местному
времени)
Сказать, что здание
аэровокзала было полно народа — не
сказать ничего. Люди сидели, лежали,
стояли так плотно, что наш Краснодарский
вещевой рынок — «Толчок» по сравнению
с этой массой казался пустой площадью.
Кое-как пристроив
ненаглядную на подоконнике окна, я
отправился изучать расписание движения
общественного транспорта до центра
города.
Выяснил, что
куковать в этом «муравейнике» нам ещё
часа три, а затем ещё четыре исследовать
окрестности вокруг здания Министерства.
Не знаю почему, но
ужасно хотелось увидеть среднеазиатское
солнце. Казалось, что оно в мгновение
ока, прогонит сон.
— Скажите
почтеннейший, в какой стороне здесь
восток?
— В любом. — Буркнул
аксакал, в стёганом халате. — Везде. Там,
там и там.
— Извините. Я хотел
уточнить, откуда будет подниматься
солнце.
— Оттуда. — Старик
ткнул пальцем в грязное окно, за которым
мигали габаритными огнями разнокалиберные
самолёты.
***
И светило таки
взошло! Но лучше бы оно этого не делало.
Я считал себя южанином. На Кубани летом
бывает жарко. Но местное, сентябрьское
светило это нечто, особое! Наимоднейшая
и дефицитная нейлоновая рубашка, как и
кримпленовое платье супруги мгновенно
и «навечно» прилипли к телу.
От «лютой» смерти
спасли кондиционеры в кабинетах
Министерства.
— Ой, Гульнара,
держи меня, а то умру от смеха. Явились,
не запылились. Квартиру им подавай,
двухкомнатную! - Сотрудница отдела
кадров вернула бумагу с печатью.
— Товарищи, молодые
специалисты. Не знаю, как у с другими
знаниями, но вот с географией у вас
полное жо?илият (Незнание. Узб). Вы
прибыли в четвёртый город Союза.
Миллионник! Тут люди квартир по три
десятка лет дожидаются.
— Но ведь обещали,
вот же печать и подпись. — Возразила,
окончательно проснувшаяся, супруга. — И где теперь жить? У вас же с семейными
общежитиями...
— Верно. С этим
проблема. Впрочем, как и с работой. Спецы
нам нужны, но не столице, а в жойларда
(областях. Узб).
Из соседней комнаты
выглянула стройная дама.
— Гульнара Адизовна. — Представилась женщина. — Я как раз
занимаюсь комплектацией сотрудников
на новую мельницу в Ферганской долине.
Поезжайте туда. Квартиру дадут сразу.
Двухкомнатную! Как в бумаге указано. Вы
там бывали?
Мы отрицательно
закачали головами.
— Там красота.
Хлопок, дыни, арбузы, виноград.
Андижанская
область. Город Ленинск (Ассаке)
В отделе кадров
Министерства не обманули. Ключи от
квартиры, в не сданном в эксплуатацию
доме, выдали сразу. Электроэнергию туда
подвели, а вот воду, канализацию и газ
ещё нет. Получили мы и полагающиеся
подъёмные, в размере половины оклада.
Базар «Ассаке»
— Почём гранаты?
- Обратился я к усатому продавцу, в
засаленной тюбетейке.
— Рубл уч (три на
рубль. Узб). Учи наш язык, пригодится. — Торговец протянул огромную гранату.
— Тридцать три
копейки за такую большую, дёшево! — пронеслось в голове. — Я отдал мятую
купюру. Узбек положил в сумку полтора
десятка плодов.
— Вы наверное
ошиблись. Я купил три.
— Дарагой. Запомни.
У нас на штук нет. Здесь всё на килограмм.
На рубль три кило. Куший на здоровье и
красавицу угощай. Он добавил к горке
ярко-красных плодов ещё пару штук.
На глазах супруги
блестели слёзы. — Идём. Сам увидишь. — Потащила меня к неказистому лотку с
рулонами ткани.
— Это трикотин,
это кримплен, это люрекс. У нас такое
только в «Берёзке» раздобыть можно. И
то, за свободно конвертируемые тугрики.
А здесь бери — не хочу. Надо будет маме
отрез на платье срочно купить и почтой
отправить.
— Бэри, пэри. Тэбе
скидку дам. Сразу. Здеся такое носить
низзя. Жарко. Воздух сопсем нет. Только
хлопок можно. Я вишь, в сопсем тёплый
халат хожу. Знаш почему? Потому как потею
и под халатом прохладно. По вашему
кон-ди-ци-о-нер называца.- Продавец
крутился возле жены, прикладывая к ней
пёстрые синтетические ткани.
Декабрь 1977
года. Ленинский комбинат хлебопродуктов
Новая мельница
работала из рук вон плохо. Принятая в
эксплуатацию с многочисленными
недоделками она и муку выдавала
соответствующую.
Поговорка нашего
директора Матлобуддина Нуриддиновича
— «День работаем, ночь работаем. Карман
копейка нет!» - Стала крылатой.
Возвратившись со
смены приходилось ножом счищать с себя
слой теста образовавшийся из муки и
пота. Потом раз десять бегать за водой
в ближайшую колонку. Затем с помощью
двух кипятильников нагреть её в ванне.
После чего черпать грязную воду и нести
её к канализационному люку.
Однажды я возился
с разобранным станком. Агрегат не работал
уже сутки, из-за него простаивало всё
производство. План горел по швам.
— Вы бы товарищ,
обратили внимание вот на это — раздался
тихий голос, за спиной.
Кого ещё нелёгкая
сюда занесла. Ведь режимный же объект.
И не оглядываясь я послал советчика по
известному адресу.
Через минуту
заметил, что в помещении стоит гробовая
тишина. В буквальном смысле этого слова.
Гомон ремонтников пропал, прихватив с
собой лязг металла.
Директор дёрнул
меня за рукав. Его лицо напоминало
физиономию синьора-помидора из
мультика про Чиполлино. — Ти кого сейчас
послал? Сын шайтана и гюрзы. Ты самого
многоуважаемого заместителя министра,
послал. Далеко послал. Никто, даже в
министерстве, такого себе не позволяет.
Утащи тебя дивы. Вай, что тэпер будэт?
— Разжалуют из
начальников смены в рядовые рабочие.
Так я и сейчас пашу как они. На равных.
И вообще идите все в... Административный
корпус. Мне мельницу запускать надо.
Муку для города молоть!
***
После смены меня
окликнул человек из свиты замминистра.
— Горлышев Сергей
Иванович. Начальник мукомольно-крупяного
управления. — Представился он.
— Рассусоливать
и тянуть кота за причинное место не
буду. Забираю к себе. Старшим инженером.
Такие наглые как ты, во как нужны. — Он
провёл рукой по горлу. Только молчок!
Никому. У нас в министерстве ещё тот
террариум.
Январь 1978 года.
Ленинский комбинат хлебопродуктов.
Кабинет директора
— Тут на тэбя
бамага пришла. Аж самого Ташкенту.
Забирают, значит. Тока я не отпускаю.
— Министерство
ослушаетесь — съязвил я. — Это возможно?
— Верблюдица тебя
лягни. Ты как с началством гаваришь? Ты
вообще по закону тры годы здеся должен
быть. По распределению.
— Там я должен
быть. В столице. По распределению.
— По хорошему не
хошешь? Будет по-плохому. Назначаю тэбя
нашальником нового комбикормого цеха.
Бальшая должность. И заплата бальшая.
Заптра же выходи туда. Принимай
праизводства.
— Не пойду.
— На повышение не
хошь?
— Не хочу.
— Тада кагаз
(бумагу. Узб) пиши. Министру показать.
А то он меня при всех, как малчишку, за
то что молодые кадры не пускаю в
руководство.
Я взял листок и
начертал: — « Отказываюсь работать на
комбикормовом заводе, по причине того,
что он когда-нибудь взорвётся!»
Февраль 1978
года. Министерство
— Ничего не пойму.
На моём веку такого ещё не было. Александр
Иванович интеллигентный человек.
Добродушный. А тут возьми, да швырни в
меня твоим заявлением. Не буду визировать
и точка! — Гульнара Адизовна кивнула в
сторону закрытой двери, с золотой
табличкой. « Заместитель министра А.И.
Локтионов»
— А что он тут, самый главный? — Поинтересовался я,
прикидывая в уме, успеем ли мы с супругой
купить билеты на вечерний поезд, до
Ленинска. И как там будет встречать нас
Матлабуддин Нуридинович.
— Министр главнее
всех. Только разве он подпишет без визы
своего зама. Вряд ли.
Я забрал заявление
и поплёлся в Мукомольно-крупяное
управление. Попрощаться с Сергеем
Иванычем и поблагодарить за беспокойство.
***
— А я тебе что
говорил. Террариум здесь. Ещё какой. — Горлышев схватил заявление, на ходу
велел никуда не исчезать и исчез сам.
Вернулся через
полчаса. Ткнул в нос размашистую подпись.
«В приказ. Министр».
— Завтра на работу.
Иди оформляйся. А я пока твою ненаглядную
трудоустраивать буду. Свалились на
голову эти кубанцы. В следующем году
сам в Краснодар поеду «покупателем». И
только холостых, не женатых! Чтобы без
претензий, на квартиры. А невест и здесь
вагон и маленькая тележка.
Полгода спустя. Ленинск.
Комбинат хлебопродуктов
Бригада рабочих
с комбикормового завода, галдя и толкаясь, рассаживалась в старенький вахтовый
автобус.
— Эльдар. Сколько
выработал? — В салон заглянула учётчица
Азиза. — Почему не отчитался за смену?
— Азиза-апа. Спешим
мы. На свадьбу приглашены. Шухрат сегодня
женится. Завтра напишу кагаз. (бумагу).
— Нет. Так не
пойдёт. Мне суточную сводку в Ташкент
передавать надо. Так что топай наверх
и без выработки не возвращайся. — Женщина
с силой хлопнула дверцей автобуса.
— Ильяз, ты самый
молодой. Смотайся на силоса, посмотри
сколько там чего.
Щуплый парнишка
нехотя поднялся с места. — Только без
меня не уезжайте. Я мигом.
***
Смеркалось. Пыльные
лампы силосного этажа боролись с
сумерками, проигрывая сражение.
Не найдя лампы с
защитной сеткой Ильяз присел на корточки,
достал из нагрудного кармана сигаретную
пачку, поджог и бросил в люк силоса
готовой продукции. Раздался оглушительный
взрыв.
Ташкент.
Управление мукомольно-крупяной
промышленности. Неделю спустя
— Значит так.
Поедешь в "любимый Ленинск". В
командировку. Посмотришь, как там твоя
бывшая мельница поживает. Про взрыв
слыхал?
Я кивнул.
— Хорошо, что не
по нашему ведомству, — продолжил начальник.
— А то бы затаскали. Да. Кстати. Тут тебе
повестка из тамошней прокуратуру. Зайди,
отметься. Контора серьёзная. Игнорировать
нельзя. Ступай. В АХО **** Билет на самолёт
до Андижана уже заказали. Полетишь, как
султан. Быстро и с удобствами.
Прокуратура
Андижанской области
— Ты же комсомолец?
Без пяти минут коммунист.
Я не знал, что
ответить. И не понимал, зачем вызвали в
эту организацию.
— Чья подпись? — Следователь ткнул пальцем в бумагу, где
синим по белому было начертано — «Отказываюсь работать на комбикормовом
заводе, по причине того, что он когда-нибудь
взорвётся!»
Я кивнул, признавая
очевидное.
— Выходит, знал и
не предупредил компетентные органы.
Догадываешься, что за это светит? Любишь
писать? Вот чистый лист, пиши явку с
повинной. Тогда меньше дадут. — Он ещё
что-то хотел сказать, но помешал телефонный
звонок.
— Да товарищ
генеральный прокурор республики. У
меня. Так он же. Кто за него поручается?
Заместитель министра. Локтионов? Входит
в группу ведущих специалистов. Ну, тогда
конечно.
***
Добрый десяток
лет я трудился под руководством этого
удивительного человека. Инженера
высочайшего класса и отличного педагога.
Многому научился. А потом, поработав за
рубежом, стал преподавать и сам.
Сорок два года
спустя
Старость даёт о
себе знать. Ноет плечо, на котором таскал
семидесятикилограммовые мешки с мукой.
Порой трудно дышать лёгкими, забитыми
мучной пылью. А ещё иногда проснусь в
ночной тиши, и в ушах вновь зазвучит
голос далёкого следователя. — Знал, и
не предотвратил. Что, по советским
законам, за это полагается?
* Александр
Ралот. Рассказ «Выверты с распределением»
** Покупатели.
Представители заводов и комбинатов
хлебопродуктов испытывающих потребность
в инженерных кадрах.
*** Практически
невозможно взорвать пакет или мешок с
сыпучим (не гранулированным) комбикормом.
Этот продукт становится взрывоопасен,
только тогда, когда частички его
оказываются взвешены в воздухе. В
кубометре воздушной смеси должно
содержаться не менее пятидесяти грамм
частиц комбикормов.
**** АХО. Архивно
— хозяйственный отдел.