Вряд ли можно выразить Любовь Господа словами. Это просто невозможно в силу ограниченности человеческого языка. Мы как неразумные дети, которые даже не могут читать. Это надо пережить, осознавая свое недостоинство.
Любимый ученик Господа апостол и евангелист Иоанн Богослов описывает, как воскресший Господь Иисус Христос возвращает отрекшегося Петра в апостольский лик через троекратный вопрос о любви к Себе.
Святые отцы обыкновенно говорят о том, что таким образом Господь дарует Петру прощение трехкратного же отречения от Христа.
В этом отрывке повествуется, как после третьего вопроса Господа «Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня?» (Ин. 21: 17).
По прочтении русского перевода Евангелия создается впечатление, что причиной скорби отрекшегося в минуту слабости апостола является троекратное повторение одного и того же (с незначительными различиями) вопроса о любви ко Христу.
И причиной скорби Петра называется не то, что Господь трижды спросил его: «Любишь ли Меня?», но «что в третий раз спросил его: любишь ли Меня?»
В греческом тексте Евангелия это конечно более явно, поскольку написано, что Петр опечалился, услышав в третий раз именно «?????? ??», а не «?????? ??», как в первых двух случаях.
На этом моменте достаточно подробно останавливается епископ Кассиан (Безобразов), который отмечает: «Не может быть сомнения в том, что три вопроса следуют один за другим в порядке нисходящем». В первый раз Господь спрашивает: «Любишь ли ты Меня больше, чем они?»; во второй раз просто: «Любишь ли ты Меня?»; и в третий раз Петр слышит вопрос о любви («?????»), отчего и приходит в сокрушение.
В чем же разгадка этого нисходящего порядка вопросов Господа? Ведь в Евангелии нет случайностей. Ответ здесь же – в Евангелии. В повествованиях об отречении апостола Петра мы можем увидеть, что три его отречения имели различный характер.
Первое отречение выглядит как бы и не вполне таковым. Создается впечатление, что апостол пребывает в шоковом состоянии. Ему хочется уединиться, спрятаться, остаться незаметным, чтобы осознать происшедшее, принять его, согласиться с тем, что это явь, а не кошмарное сновидение, найти скрытые смыслы и возможности, чтобы продолжать жить в этой ирреальной реальности.
«Не знаю и не понимаю, что ты говоришь» (Мк. 14: 68), – отвечает он служанке первосвященника.
В его ушах, возможно, еще звучит эхо собственных слов: «Если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь» (Мф. 26: 33). И как напоминание об этом звучит вопрос Спасителя: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?» – «????? ?????, ?????? ?? ?????? ???????» (Ин. 21: 15).
Второе отречение уже не оставляет места для трактовки. Оно заверяется клятвою: «И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека» (Мф. 26: 72). Во втором, урезанном в сравнении с первым, вопросе Господа словно слышится сомнение: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня?» – «????? ?????, ?????? ???» (Ин. 21: 16).
В третьем отречении Петр к клятве прибавляет божбу, завершая полноту отступления: «Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека» (Мф. 26: 74). И последний вопрос Сына Божия звучит как приговор, столь опечаливший Первоверховного: «????? ?????, ?????? ???» (Ин. 21: 17).
Согласно святым отцам, покаяние должно соответствовать степени совершенного греха. Возвращение ко греху свидетельствует о неполноте покаяния. Господь помогает отрекшемуся апостолу окончательно избавиться от той слабости, которая привела его к богоотступничеству. Вопросы, обращенные Спасителем к Петру, приводят последнего к целительному сокрушению, по сути повторяя ступени его отступления.
К этому можно добавить, что Господь не спрашивает Петра о любви к Себе наедине. Он делает это принародно, так что и сам Петр вынужден отвечать в присутствии других.
Апостол Петр отрекся от Христа публично, поэтому и его признание в любви ко Господу должно совершиться в присутствии других
У святых отцов можно найти мысль о том, что покаяние должно соответствовать не только степени, но образу греха. Если мы оскорбили кого-то словом, наше покаяние должно включать словесное извинение перед оскорбленным. Если мы принесли кому-то материальный убыток, то наше покаяние будет неполным без попытки компенсировать нанесенный ущерб. Если наш грех заключается в дурных мыслях о ком-нибудь, то и каяться нужно мысленно (кроме, естественно, Таинства исповеди).
Павел Флоренский в книге "Столп и утверждение истины" пишет:
"Чтобы что-нибудь понять из беседы Господа с Петром (Ин.21, 15-17), необходимо считаться с разницею значений того или другого глагола любви. Дружеская любовь - филия - нарушена Петром в отречении, и теперь с него можно спрашивать лишь о общечеловеческой, лишь той, которую всякий ученик Христов необходимо оказывает всякому, даже своему врагу.
В этом смысле Господь и спрашивает: агапас Ме? Смысл вопроса очевиден... Но Петр даже слышать не хочет такого вопроса и твердит о подлинности своей личной, дружеской любви:
- я друг Тебе.
И только при третьем вопросе
- ты друг Мне? - Петр опечалился...
Сперва Господь вовсе не говорил о дружбе, и Петр относился к Его вопросу спокойно. В своей общечеловеческой любви к Господу он уверен, он даже не считал нужным отвечать на тайный, безмерно-деликатный упрек.
Так было дважды. Тогда Господь раскрывает Свою тайную мысль и прямо спрашивает о любви дружеской... Так и улавливает ухо в прерывающемся ответе Петра слезы: "Господи! всё Ты знаешь, Ты знаешь, что я - друг Тебе..."
Едва ли можно понимать эту беседу как восстановление Петра в апостольском достоинстве! В чем действительно нуждался Петр - так это в восстановлении дружеских, личных отношений к Господу.
