Анубис
15
Андрей всё петлял по незнакомым улицам, пока
не вышел к кафе «Тавричанка». Через дорогу находилась автобусная остановка, и
на ней стояло несколько человек. Сумерки уже сгустились над городом. Словно
сквозь мутное стекло, он видел на другой стороне улицы какую-то девушку в
огненном сарафане, а рядом с ней – долговязого парня в очках. Немного в стороне
от них стояла женщина с сумочкой, похожая на пани Монику из кабачка «Тринадцать
стульев». Он перешел улицу. На фонарном столбе, торчавшем у обочины дороги,
висел плоский монитор, и на нём раздевалась Мэрилин Монро. Она как раз снимала
трусики, хитро прищуривая глаз, когда из её головы вдруг вырвался столб
пламени, и на её шее возникла собачья морда.
Подкатил автобус, и Андрей вошел в
салон. Он спросил у водителя:
– А вы на жилпоселок едите?
– Да, – кивнул водитель.
Дверь закрылась, и автобус тронулся
с места.
Поначалу он шёл привычным маршрутом,
но затем свернул на Николаевское шоссе, нырнул под мост и вскоре оказался за
чертой города. Он остановился в каком-то захолустье, и водитель объявил:
– Конечная!
Пассажиры, словно загробные тени,
стали выходить из салона.
– А куда это мы приехали? – осведомился
Андрей.
– В поселок Геологов! – сказал
водитель.
– Но, мы же ехали на жилпоселок? –
сказал Андрей.
– А какая разница? – шофер флегматично сдвинул плечами. – Тут тоже
люди живут.
Пришлось удовлетвориться этим
ответом.
Карманов вышел из автобуса и
оказался на широкой грязной улице с одноэтажными домами. Над ней выгибался
мост, и по нему ехал лесовоз с бревнами. Вокруг царило запустение и веяло
унынием. Он спросил у какого-то прохожего:
– Скажите, а на Хенск отсюда автобусы
ходят?
Тот ответил:
– Нет. Но можно поехать на поселок
Нефтяников.
Андрей присмотрелся к его мрачной
физиономии и спросил:
– А вы не гробовщик?
– А что, похож? – спросил прохожий.
– Да, есть маленько, – сказал Андрей.
– Все так говорят, – сказал прохожий
с похоронным видом. – Дело в том, что мой дядя занимается этим бизнесом. И,
когда у него большая запарка, я помогаю ему.
– Что, так много заказов?
– Хватает… – сказал племянник
гробовщика.
Разговор получался каким-то
бессвязным.
– А с Нефтяников можно попасть в
Хенск? – спросил Андрей.
– Естественно, – сказал прохожий.
Потом Андрей сел в автобус, и они
всё ехали какими-то полутемными улочками. Когда он вышел на остановке, оказалось,
что это был вовсе не поселок Нефтяников, а поселок Космонавтов. Он вышел на
пригорок, и увидел вдали речку, а над ней висела желтая луна. На берегу реки
отдыхали какие-то люди: некоторые сидели у костерка, другие загорали в лучах
мертвенной луны, а иные купались. На улице ему повстречался безликий прохожий, как
бы вышедший из царства теней, и Андрей спросил у него, как ему попасть в Хенск.
Прохожий махнул рукой в направлении лесопосадки, за которой виднелась заводская
труба, и объяснил ему, что, если он пойдёт по тропе через этот лесок прямо на
трубу, то попадёт в поселок Революционных Демократов.
– Да на кой хрен мне сдался этот
поселок Революционных Демократов? – зло сказал Андрей. – Мне же в Хенск надо, понимаешь?
В Хенск!
– Так там перейдешь через Вонючую
Балку, – ответил ему на это прохожий, – а за ней будет уже и Хенск.
Карманов двинулся по тропе.
Поначалу она действительно шла к
заводской трубе, но потом стала забирать в сторону. И темень всё сгущалась над
тропой, так что он двигался по ней уже почти что в полном мраке. Он сошёл на
какую-то улицу, лежащую как бы в седловине между двух берегов, а на ней двое
мужчин пилили бревно двуручной пилой. Он спросил у них:
– Скажите, а в какую сторону мне
надо идти, чтобы попасть в Хенск?
И один из них, чернявый, с окладистой
бородой, махнул рукой:
– Туда!
Карманов пошел в указанном
направлении, но улица окончилась тупиком. С правой руки от него, впрочем, уходил
вверх переулок. Он был узкий, как труба. Карманов залез в эту трубу и полз в ней, пока не
выбрался на какую-то тропку. Слева от него потянулась ограда церковного
кладбища, а за ней виднелись унылые холмики могил без надгробий, и лишь над
некоторыми из них торчали кресты. Тропа все сужалась, и темень, как черная
вата, нависала над его головой. Ему было зябко, и на сердце было так тоскливо и
так одиноко! И тут он увидел, что навстречу ему идёт какое-то странное существо.
Роста оно было невысокого, телосложения щуплого, как у подростка. За спиною у
него висел ранец, а вместо головы чернел шар. Чем-то эта фигура смахивала на
космонавта, вышедшего в открытый космос. Двигалась она весьма резво,
переваливаясь с боку на бок, как утка. Первой мыслью Карманова было: бежать,
бежать от этого создания! Но он взял себя в руки и продолжал двигаться
навстречу этому существу. Когда они поравнялись, Андрей посторонился перед этой
диковинной сущностью, давая ей пройти, а она козырнула ему и торопливо заскользила
дальше. И тогда он понял, что это был кладбищенский обходчик. За оградой
показалась церковь, и на воротах висел замок. О этой церкви было уже недалеко и
до его дома. Андрей ускорил шаги, но тут появились собаки, и огромный черный
пес накинулся на него. Андрей напрягся и… проснулся.
Он протянул руку к настольной лампе,
что стояла на тумбочке у изголовья кровати, чтобы включить свет и посмотреть на
будильник. Но его рука ухватила пустоту. Стояла тишина. Поверхность, на которой
он лежал, покачивалась и, похоже, куда-то плыла?.
Он лежал в кромешной темноте и его
тело дрожало от холода. Постепенно сознание возвращало его к ужасной действительности.
И ему вспомнилось всё: и как он
провалился в яму, и как жил среди змей, и как потом убегал от Кулькульцуклана,
освещаемый лучом его треугольного ока, и как ласточкой летел в озеро, и плыл в
его чернильных водах, выбиваясь из сил, а потом начал тонуть.
Где же он теперь?
На этом свете, или на том?
Но, если он не утонул – откуда взялась
эта твердь, на которой он лежит?
Возможно, это какой-то остров?
Но если это остров – почему же он не
стоит на месте?
Ах, почему, почему всё это
приключились именно с ним?
Ведь он, такой молодой, такой успешный
и такой красивый …
Он всегда был убеждён, что это только
с другими могли случаться всяческие напасти. Это другие могли тонуть,
заболевать неизлечимыми болезнями, гибнуть в авариях, становиться калеками,
бомжами, сидеть в тюрьмах – но только не он!
Он – это совсем иное дело! Он же – особенный,
единственный, неповторимый! И беда должна всегда обходить его стороной. С
другими могли случаться всякие несчастья – и это даже радовало его. Вот, кто-то
опять умер, кто-то тяжко заболел, кто-то повесился, а ему – всё нипочём!
И ему даже хотелось высунуть язык и
показать им всем дули: «Нате-ка! Кусите-выкусите!»
И вот теперь черное крыло беды
накрыло и его…
К страданиям душевным, к страху
перед неизвестностью, примешивались еще и страдания физические. Андрей был так изможден
после всех своих передряг, и так продрог… Ведь его одежонку снял с него один из
тех гадов, а в подземелье было холодно и сыро. Скрючившись, словно плод в
утробе матери, он опять впал в забытье.
Когда он очнулся, картина
изменилась.
Вдали, вероятнее всего, через проем
в горе, под своды подземелья пробивался тонкий луч солнца. Он горел, искрясь,
как белая звезда, и от него на водную гладь водоема ложилась серебристая
дорожка. В сером свете, скупо освещавшем подземелье, он увидел, что лежит на
панцире огромного ящера, или, быть может, гигантской черепахи. Шея у животного
была изогнута, как у змеи, и мощная грудь бесшумно рассекала водную гладь,
оставляя за собой мелкую волну.
Если бы в тот злополучный день, когда
он переправился через эту чёртову реку, кто-то сказал бы ему, что он будет
плыть на спине у неведомого существа в чёрном чреве горы – он только бы покрутил
пальцем у своего виска.
Но… неужели его судьба и впрямь каким-то
мистическим образом зависит от того, как он жил за этой рекой? И слова того проповедника
в овчине…
Нет, нет! Не может такого быть! Никакой
мистики тут нет! Всё это – полный бред!
Это чистая случайность, что он
провалился в яму, и, конечно же, никакого божественного промысла в этом нет.
Ведь подземные озера – это не такая уж
и редкость. Вполне возможно, что это озеро существует уже ни одну тысячу лет. И,
в таком случае, в нём вполне могли сохраниться реликтовые существа, жившие на
земле в доисторические эпохи. Возможно, этот ящер – один из них. И даже, может
быть, он обладает и некоторым интеллектом, и потому пришёл ему на помощь, как
это делают дельфины, спасая людей. Так что не надо, не надо ничего выдумывать и
искать чёрную кошку в тёмной комнате – особенно, когда её там нет.
Бог! Ад! Рай! Святые угодники! Чепуха
всё это.
Это он сам, своими собственными
силами, без чьей-либо посторонней помощи, смог пройти через недра этой горы. И
только лишь благодаря его воле, его смелости и отваге…
О, Боже! Что это?! Ящер стал
погружаться в озеро! Спина животного скрывается под водой, и твердь уходит
из-под ног, а рядом режет воду чей-то острый плавник. Кто это? Акула?
Господи, спаси и помилуй! Пресвятая
Богородица, помоги! Боже всемогущий, не дай, не дай мне сгинуть в этом озере!
Святые угодники, выручайте!
Андрей отчаянно засучил руками и
ногами, и сердце его готово было выскочить из груди.
Он торопливо плыл к берегу, каждый миг
ожидая, что сейчас вынырнет какая-нибудь ужасная тварь, раскроет свою страшную
пасть, и…
Уже в каком-то тумане, и сам не
понимая, как, он догреб-таки до отмели, коснулся ногами спасительно берега и,
падая, спотыкаясь, вставая – бегом! бегом! – стал выбираться по мелководью на
сушу.
На валуне сидела человеко-лягушка.
Тело у неё было бледно-зелёное, волосы длинные, а пальцы соединены перепонками,
и выпуклые, словно пуговицы, глаза были как бы покрыты темным перламутром.
Заметив это создание, Карманов
испуганно шарахнулся в сторону, а тварь булькнула с камня в воду.
Наконец Карманов выбрался из воды и
упал на кремнистый берег, словно выброшенная волной тина.
16
Харон сидел на валуне и бесстрастно смотрел
вдаль.
За рекой двигались две точки. По
мере их приближения они увеличивались и, наконец, стало ясно, что это были
мотоциклисты. Харон отвязал лодку и стал переправляться на другую сторону реки.
Старый лодочник всё рассчитал точно:
он как раз причаливал к берегу возле каменного столпа, когда мотоциклисты
подъехали к нему.
Он окинул их цепким взглядом.
Вновь прибывшие были молодыми людьми
в куртках-косухах с металлическими цепочками, бляшками и прочими цацками.
Такого рода «контингент» за последние полсотни лет стал попадать в его сети
довольно часто. Парню было лет 25. Он был широкоплеч, строен и весьма недурён
собою. Волосы у него были русые, а глаза – небесной голубизны. Девушку он
сравнил бы с бутоном свежей розы.
«И чего только им не живётся в их
мире? – подумал Харон, хмуро рассматривая новое пополнение. – Неужто у них там всё
так скверно?»
– Здравствуйте, – сказал молодой
человек.
– Здорово, – угрюмо отзвался Харон.
– Послушайте, отец, – сказал Игорь, –
мы тут заплутали маленько… Вы не подскажете, где дорога на Хенск?
– Не знаю, – сказал Харон.
– А вообще, есть здесь поблизости
какой-нибудь населенный пункт?
Лодочник отрицательно покачал
головой:
– Нету.
– А как называется эта местность?
– Мераздан.
Это название ни о чем не говорило
Шевчуку. Он вынул из кармана куртки фотографию Порожняка и показал её
лодочнику.
– Скажите, батя, а вы не встречали
здесь этого человека?
Харон бросил беглый взгляд на
фотографию, и в его глазах промелькнула усмешка.
– Да, был тут такой…
Шевчук и Марина обменялись быстрыми
взглядами. Стараясь не выдавать своего волнения, Игорь спросил:
– А где он сейчас может быть, вы не
знаете?
Перевозчик махнул рукой за реку:
– Там! На том берегу.
– А вы не могли бы подкинуть туда и
нас?
Лодочник смерил парня таким
взглядом, как будто бы он собирался сшить ему костюм для похорон. Потом перевел
взгляд на Марину:
– А вы что, тоже с ним поедите?
– Да, – сказала Марина.
Через минуту молодые пинкертоны,
оставив свои мотоциклы на берегу, уже заходили в лодку.
17
Андрей пошевелился, оторвал лицо от земли,
усеянной галькой, и с трудом встал.
Он пошатывался, как пьяный. Плечи
его обмякли, словно на них висели вериги, лицо было исхудавшим, взгляд почти
безумным, а волосы белы, как снег.
Солнце по-прежнему светило в отверстие
горы, но его луч стал короче и теперь едва доходил до кромки воды. Значит, солнце
поднялось уже высоко, сообразил Карманов.
Он двинулся в ту сторону, откуда пробивался
свет и, едва волоча ноги, добрёл до стены подземелья. Небольшая амбразура
возвышалась метрах в пяти или в семи над ним, и под ней были навалены валуны –
очевидно, кто-то уже натаскал их сюда и взбирался по ним к проёму.
В груди Карманова начала воскресать
надежда. Мысль о том, что у него появился шанс выбраться отсюда, приободрила
его.
Впрочем, следовало поторопиться, пока
солнце не село.
Карманов начал карабкаться по
валунам.
Он был молод, силён и достаточно
ловок, так что при других обстоятельствах преодолел бы этот, в сущности, не такой
уж и тяжелый подъем без особого труда. Но сейчас он был слишком обессилен, ноги
его дрожали, голова шла кругом, и потому он полз по камням очень медленно, как
улитка, то и дело совершая остановки для отдыха.
Ему все-таки удалось достичь проёма
и влезть в него.
Двигаясь на четвереньках, он прошил
толщу скалы и высунул голову в отверстие. Его легкие наполнились живительным воздухом
гор. Над ним синело небо, и в нём купалось солнце. В воздухе реяли птицы.
Свобода!
Гора, из которой он выглядывал, была
красива и горделиво высока. Напротив него возвышалась и другая горная града –
такая же величественная и неприступная.
Андрей посмотрел вниз.
Под ним лежало ущелье, и к нему вёл
покатый склон, изрезанный окаменевшими морщинами, словно лицо древней старухи. На
дне ущелья двигались какие-то диковинные фигуры то ли с пиками, то ли с палками…
Головы у них были какой-то необычайной формы…
Размышлять о том, что ему теперь предпринять,
он особо не стал, ибо выбор у него был невелик.
Возвращаться назад, в мрачную
обитель Кулькульцуклана он не стал бы ни за какие сокровища мира. Взбираться на
эту гору? По такой крутизне это было совершенно немыслимо. Да и с какой стати
он бы полез туда? Оставалось только одно – спуск вниз.
Это был единственный шанс на
спасение.
И кто бы ни был там в ущелье, он с
ними как-нибудь поладит. Да и, как ни крути – а другого выхода у него всё равно
нет.
Придя к такому заключению, Карманов начал
спускаться с горы.
Он преодолел уже почти треть пути,
когда за его спиной раздался грозный окрик: «Анх!» и что-то больно кольнуло его
под лопатку.
Карманов обернулся и…
Огромное существо вышло из-за
складки горы. Тело у него было человеческим, а на плечах сидела чёрная лоснящаяся
собачья голова с длинными ушами, стоящими торчком. Осанка у человеко-собаки
была царственная, а глаза светились жутким желтым огнём. На нём была пурпурная туника,
окаймленная кружевным воротником, а на плечах – темно-синяя накидка. На узких бёдрах
красовалась короткая белая юбка с золотистыми вставками. В руке это диковинное
создание держало жезл, раздвоенный на конце, как язык змеи.
Человек с собачьей головой толкнул Карманова
жезлом в плечо и рявкнул: «Анх!»
Карманов догадался, что ему велено идти
вниз.
Человек с собачьей головой свёл его на
дно ущелья. Там расхаживали и другие человеко-собаки, но никто из них не
обратил на него никакого внимания.
Страж с собачьей головой подвел
Карманова к котловану, заполненному полуголыми людьми, ткнул его жезлом в спину
и тот полетел в свою новую обитель.
Он шлепнулся на землю, и над его
ухом раздался чей-то приветственный возглас:
– О! С прибытием, счастливчик!
Кривясь от боли, Карманов начал
подниматься на ноги. Кто-то поддерживал его под локоть.
– Вставай, вставай, счастливчик!
Карманов кое-как встал.
Дух забивало от сильного смрада. Рядом
с ним стоял плешивый мужичок в семейных трусах и в грязной майке. Рожа у него
была кругленькая, веселенькая и весьма довольная собой.
– Ну как, ни шибко стукнулся? – спросил
он Андрея участливым тоном.
– Вроде бы нет…
– Да! Земля у нас тут мягкая, как
пухо?вая перина. Потому как – птичий помёт! – при этих словах он воздел палец к
своему носу и радостно улыбнулся. – Это тебе не хухры-мухры!
На голову Карманова шлепнула лепешка
того самого помёта. Андрей зло стряхнул её с седой головы.
– Птицы небесные – с лучезарной
улыбкой пояснил мужичок и вновь поднял палец. – Летают в небеси и гадят на нас!
Лепота!
Карманов осмотрелся.
Яма кишела оборва?нцами самых разных
мастей: казалось, все нищие, все калеки, бомжи, какие только существуют на
белом свете, собрались в этом зловонном отстойнике человеческих душ.
– Ну, и как ты добрался? – спросил
весельчак.
Андрей махнул рукой: мол, и не
спрашивай даже!
– Ладно, ладно, – жужжал весельчак. –
Главное, что добрался! Ох, и везунчик же ты, однако! – он подтолкнул Андрея
локтем в бок и подмигнул ему. – Небось, мамка в рубашке тебя родила, а? Да, подфартило
тебе! Звать-то тебя как?
– Андрей, – сказал Андрей.
– А фамилия?
– Ну, Карманов.
– Помнишь, стало быть, кто ты есмъ
на сем свете? Ох, счастливчик же ты! –
он протянул Андрею руку и представился с широкой улыбкой на толстых губах. – А
я – Георгий Краюхин. Инженер, между прочим! Можешь звать меня просто Жора, или
Гога – как хочешь.
Он по?днял с земли сверток и
развернул его. В нём оказалась засохшая лепешка.
– Рубать будешь? – спросил Краюхин
и, отломив кусок, протянул его Андрею.
– Спасибо, – поблагодарил Карманов, взял
хлеб и с жадностью набросился на него: давно уж он не едал человеческой пищи!
– Оголодал, видать? – сочувственно
сказал Краюхин. – Ладно, потом я тебя ещё подкормлю. Но особо губу не
раскатывай. У нас тут с харчами не шибко…
Андрей кивнул и спросил у него:
– А что это у вас тут за зона такая?
Краюхин пожал плечами:
– Зона как зона, бывают и похуже. Контингент
тут, как видишь, собран специфический, святых среди нас нет. Здесь у нас, брат,
отстойник.
– Какой отстойник?
– Ну, типа сборника всякого гэ. А
отсюда уже двинем дальше.
– А куда?
– А я знаю? Кто куда. Мне об этом не
докладывали.
– А эти мужики с собачьими головами?
Они кто?
– А эти… Это Анхи.
– А зачем они тут?
– Да так, для порядка. Присматривают
за нами… А что слышно там, за горой?
– Да всё то же, – сказал Карманов,
махая ладонью. – Всё, как и раньше. Ничего не меняется.
– Да, – качнул башкой Краюхин. – Люди
не умнеют. Знали бы они, что их тут ждёт…
На плечо Карманову шлепнулась
лепешка.
– Ну, гады! – воскликнул он и
погрозил птицам кулаком.
И тут же ему на голову упал еще один
подарок небес.
Андрей поднял оба кулака,
намереваясь обматерить пернатых, но Краюхин сказал:
– Охолонь, Андрюха. Всё путём.
– Путём? – взвился Карманов. – Они
гадят мне на голову – и ты называешь это путём?
– Ну, наверное, ты им понравился, –
Краюхин усмехнулся.
– А ты – нет? – злобно просвистел
Андрей. – Стоишь рядом со мной – и тебе хоть бы хны!
– Так ты что же, думаешь, что меня
не обгаживали? – дружелюбная улыбка не сходила с его толстых губ. – Еще как обгаживали!
С ног до головы в дерьме сидел.
– Так почему же они тебя перестали бомбить?
– А потому, братуха, что я понял: се
воздаяние есмъ. И всякий раз, как на меня падало дерьмо, я благодарил за это
птиц небесных.
Карманов попятился от Краюхина, полагая,
что тот чокнутый.
– Что-то не так, счастливчик? – улыбнулся
Краюхин. – Ты чо?
Андрей покосился на него с
подозрением.
– А почему ты всё время называешь
меня счастливчиком?
– А кто же ты еще, а? Счастливчик и
есть. Мы все тут счастливчики. Или ты не согласен со мной?
– Согласен, – ответил Андрей
ядовитым тоном. – Сидеть в этой вонючей яме, по уши в говне – большего счастья
для меня нет.
– Оп-паньки! – удивился Краюхин. – Так
ты что же, полагаешь, что достоин лучшей участи?
Андрей не ответил, но по его виду ясно
было, что он думает именно так.
– Ой, не гневи Бога, братуха! Лучше
радуйся тому, что ты тут!
– Ага! Уже пляшу от счастья! –
огрызнулся Карманов.
– Да ты, как я погляжу, и не
врубаешься даже, как тебе повезло, – удивлённо сказал Краюхин. – Вспомни, сколько
раз ты мог сгинуть, ходя окольными путями – однако же Господь тебя уберёг.
– Да откуда ты знаешь, какими путями
я ходил – просвистел Карманов. – Ты что, ясновидящий?
– Оп-па! Вот это заява! Так ведь
прямыми путями сюда никто не приходит. Все – только окольными. Так что не строй
из себя святошу, у нас тут таких нет. Каждый, кто сидит в этой яме, лез через
подземные норы и мог сгинуть на веки вечные в чреве горы. А посему возблагодари
Господа Бога за то, что Он вывел тебя из царства Кулькульцуклана на белый свет.
Краюхин придвинулся к Карманову и
зашептал с блестящими глазами:
– Ты знаешь, только здесь, в этой
яме, я, наконец-то, и начал прозревать! Сколько мерзостей я сотворил там, за
горой! Сколько прекрасных возможностей упустил сделать людям добро! И, несмотря
на это, я выведен из царства тьмы и могу видеть белый свет. Только здесь, сидя в
этой яме, я, наконец, ясно понял, какой же я счастливчик!
Андрей настороженно отодвинулся от него.
Полная яма идиотов, подумал он. И
как его только угораздило сюда попасть?
И вместе с тем он уже начал предчувствовать,
что все его прежние мытарства – это только ещё первый круг ада, а впереди его
ожидают такие напасти…
Он поднял лицо к небесам. Над ним
парили птицы, а ещё выше, под самыми облаками, висел подвесной мост между
ущельями, и по нему двигался какой-то человек.