Август 2020 года. Краснодар
Ну, что поделать? Так воспитали. Я —
патриот. Люблю свой город и особенно
район, с неблагозвучным названием
Горогороды. Живу здесь седьмой десяток
лет. Обожаю улицы Рыбачью, Тахтамукаевыскую,
Химзаводскую (Завода нет и в помине, а
улица, поди ж ты — осталась). Иду по ней,
протискиваюсь между Мерседесами и
Кадиллаками, нахально оккупировавшими
узенькую полоску тротуара. А в голове
всплывают картинки не далёкого прошлого.
***
В послевоенные годы городские власти
милостиво позволили на четырёх сотках
огородных участков стоить утлые домишки
для возвратившихся из поверженных стран
воинов — победителей. Так в Краснодаре
появился ещё один частный сектор.
Саманные хаты сооружали из того, что
попадалось под руку, то есть из глины, навоза (извините) и соломы. Жилья
катастрофически не хватало. Строить
нужно было быстро. К чему я это, да к
тому, что мазанки за полвека, особенно
за последний десяток лет сдались без
боя виллам и коттеджам. Вот интересно,
израненные бойцы (такие, как покойный
батя) могли ли предположить, что «хибарки»,
вернее, участки под ними будут стоить очень
даже кругленькую сумму?
Из раздумий, на секунду-другую, меня
возвращает, не поверите, — podalirius
Iphiclides, это по-латыни. А по нашему —
бабочка — матросик.
1961 год. Горогороды.
— Пацанва, слухай сюды. — Это сосед, дядя
Ваня, приехал на полуторке из колхоза.
Получил за трудодни килограмм двести
головок подсолнечника.
— Берите палки и выбивайте семечки. А
я — спать. Поэтому колошматьте тихо.
Вечером каждому по гривеннику на кино
и прокачу пару кругов в кузове, а может
быть, даже три. Это в том, случае, если
трудиться будете не покладая рук, то
есть палок.
Дядя Ваню сейчас бы прозвали монополистом.
Грузовичок был единственным на районе.
Кому шифоньер трофейный из комиссионки
привести, кого среди ночи в роддом
доставить или ребятню покатать, это всё
— он. Одно слово — шофёр. Звучит то как,
красиво!
Август 2020 года
Заблудившееся насекомое ошалело металось
средь «железных монстров», ища аэродром,
в виде цветочка или кустика, и не находило.
Исчезли вместе с палисадниками. Пали
смертью храбрых в неравном бою за
бетонные парковочные места.
1961 год. Горогороды
— Колька, прими меня с Юрком в банду. Мы
уже большие. Во второй класс перешли.
Сгодимся. Зуб даю.
— Предводитель ватаги семиклассников
посмотрел сверху вниз. Потом взял за
скулу и потрогал шатающийся зуб.
— И на кой он мне сдался. Ща, как дам в
ухо, так молочные разом посыплются. Как
горох. Мои потрогай. Коренные, настоящие.
Гвозди могу перекусывать. И у них такие
же. — Главарь кивнул в сторону ватаги.
— Тогда спытай. Мы с Саньком знаш какие
сильные. — Дружбан Юрок что есть силы
сжал кулак, показывая образовавшийся
бугорок мышц.
— Хлопцы, гляньте на этот кисель. — Колян
ткнул в Юркину руку.
— Но раз настаиваешь, то спытаю. Отчего
же не спытать. Бабочек видите. — Обвёл
взглядом многочисленные палисадники.
— Засекаю время. — Взглянул на часы
«Победа» с потрескавшимся стеклом. —
Батя подарил, что бы, значит, в школу не
опаздывал. Вы по часам соображаете?
Мы закивали головами.
— Тогда глядите. Засекаю время. Чтобы
через десять минут каждый притащил сюда
десять бабочек. И не белых капустниц.
Они в зачёт не идут, а токма Матросиков.
Смогёте, так уж и быть, примем в компанию.
А если нет, то ступайте к мамкам. Или
свою банду сколачивайте.
(Позже мы послушались его совета.
Раздобыли и прочли Гайдаровскую «Тимур
и его команда». Создали на районе нечто
похожее. Таскали полные, до краёв, вёдра
воды из уличной колонки, для инвалидов.
Пилили и кололи дрова, складывая их в
аккуратные поленицы. Даже белили хаты.
Правда, это уже не мы, а наши сверстницы
— девчонки)
***
С заданием справились без труда. Я где-то
вычитал, что бабочки когда-то были
гусеницами и приносили вред. И снова
народят противных, волосатых, ползучих.
Значит, ату их вениками. Не просить же у
родителей купить цветастые сачки в
«Детском мире». Всё равно не купят.
Строиться надо. К зиме сараюшку для дров
и угля возвести надо. Чтобы не намокли
под дождём и снегом. Тут уж не до сачков
«буржуйских».
Август 2020 года
Добрёл до дома. Вытер пот со лба. Попытался
вспомнить, было нам жарко в том, далёком,
шестьдесят первом. Не вспомнил. Не
обращали мы никакого внимания на погоду.
Мальчишкам и девчонкам было без разницы, дождь на дворе, слякоть или пыль и жара.
Но слушать по вечерам пение цикад и
сверчков любили. А что ещё слушать, ежели
радиолу с пластинками батя включал
только по праздникам и иногда по
выходным. Берёг. Вещь то ого-го какая
ценная. Не у каждого была. Нашу отец аж
из самой Германии привёз.
***
Солнце спряталось за речку. Я вышел в
огородик. Не услышал ни сверчков, ни
цикад. Даже комары куда-то пропали и не
зудели. Только одинокая лягушка квакнула
на Кубани и сразу смолкла. По всему
видать, усомнилась в правильности
совершения столь неблаговидного
поступка.
***
Лишь иномарки, время от времени, разрывали
тишину августовского вечера рёвом
турбированных двигателей да грохотом
заморских барабанов вырывающихся из
мощных аудио колонок.
