Жеребёнок Кося

Жеребёнок заблудился.

Когда он это понял, вскрикнул умоляюще, и в его растерянном ржании слышались страх, обида, недоумение. Взбрыкнув тонкими задними ногами, жеребёнок заметался по зелёному двору, окружённому со всех сторон высоченными громадами зданий.

На детской площадке играли трое ребятишек. Услышав ржание, они тотчас бросили своё занятие и подбежали к жеребёнку. Но Кося отпрянул от детей, одичало вращая глазами. Теперь все для него превратились во врагов.

–Женька, придержи его! А ты, Мишка, помоги мне на него забраться. Будем по очереди кататься!– скомандовал рыжий парнишка своим товарищам.

Но его пресекла девчонка с распустившимся в косичке бантом.

–Дурень ты, Костя, он же маленький!

Жеребёнок вздрогнул. Ему показалось, что девчушка обратилась к нему, но затем понял, что к рыжему. «Значит, нас одинаково зовут», – равнодушно подумал он. Жеребёнку хотелось сейчас больше всего услышать привычный голос хозяина: «Кось-кось-кося!..»

–Не обижайте его!– предупредила девчонка.– Я мигом!

Она метнулась в подъезд и через минуту выскочила оттуда, видимо, жила на первом этаже. В руках держала ржаную буханку и кружку с компотом.

–На, на, ешь, – ласково сказала Женя, протягивая к губам жеребёнка хлеб.– Ешь, мой хорошенький! Не бойся!

И было в её голосе столько тепла и нежности, что жеребёнок поверил ей, поддался на уговоры. Он осторожно отщипнул от буханки.

–Вот какой ты умница! Всё понимаешь!– засмеялась девчушка.

Женя отламывала хлеб, угощая так, как это делал хозяин: одной рукой кусок подаёт, другой гладит по загривку.

Доев всё до последней крошки, Кося благодарно мотнул головой. От компота он отказался, и его выпили мальчишки.

Мишка с рыжим Костей легонько похлопывали жеребёнка по спине. Теперь Кося их не боялся, поскольку был уверен в своей защитнице: она-то уж не даст его в обиду. Он обнюхал Женю и, вероятно, доставил ей огромное удовольствие– та вовсю расхохоталась.

–Ребята, откуда он мог взяться? – спросила она.

...Сначала всё было хорошо.

Хозяин, как всегда, запряг с утра Бурку в ладную деревянную телегу на резиновых колесах.

Лошадь упругим шагом шла по улице. Жеребёнок весело семенил следом за своей матерью, успевая водить по сторонам любопытными глазами.

Мимо пролетали машины, обдавая едкой гарью. Жеребёнок сердито фыркал, когда в ноздри попадал такой противный запах.

Хозяин, которого величали Антонычем, подозвал его к себе:

–Кось, кось... Кося, поди-ка сюда, чем-то я тебя пригощу!..

Принимая из рук Антоныча угощение– корочку хлеба и кусок сахара, жеребёнок ещё раз подумал, какое у него смешное имя– Кося.

Подъехали к ларьку. Антоныч принялся выгружать ящики с продуктами и заносить их в ларёк.

В это время рядом остановилась черная «Лада», из неё вышли двое парней.

Кося крутился неподалёку и оказался свидетелем разговора.

Один из парней просунул голову в окошко, потребовал:

–Эй, тётка, пачку сигарет!

–Не видишь, занята! Товар принимаю!– отрезала продавец.

Парни отошли к телеге, оперлись на неё.

–Что, дед, махнёмся?– обратился к Антонычу парень с лохматой шевелюрой.

–Чего тебе? – не понял тот.

–Махнёмся, говорю. Лошадь– на машину.

–А что ты будешь делать с лошадью? – поинтересовался хозяин.

–На колбасу сдам!– захохотал лохматый.

Антоныч сплюнул, мол, чего с болтуном зря время терять, и снова взялся за ящик.

–Сейчас и цыгане на машинах ездят,– заметил приятель лохматого.– Не отстают от прогресса.

–А этот дед со своей кобылой– живые музейные экспонаты...

Лохматый не успел договорить, как вышла продавец– толстая женщина в замаранном переднике, зычно крикнула на парней:

–С утра, бездельники, языки чешете! Лучше бы помогли ящики перетаскать, быстрее сигареты вам отпущу!

–Нам, маманя, некогда!– заявил лохматый.– А курево в другом месте купим.

Парни сели в машину, хлопнули дверцами и рванули сходу, обдав выхлопными газами Бурку, Косю и Антоныча.

До обеда ещё два киоска обслужили.

Неторопливо возвращались назад. Косе уже хотелось есть, и он плёлся за телегой с одной мыслью– скорей бы чего-нибудь вкусненького!..

Но тут, проезжая мимо небольшой усадьбы, услышали оклик грузного мужчины в майке, стоявшего у ворот:

–Здорово, кум!

–Здорово, кум!– точно так же откликнулся хозяин.

–На обед? Тогда заворачивай ко мне. Я сегодня в отгуле,– сказал мужчина.

Он взял Бурку под уздцы, пихнул ногой ворота и завёл лошадь во двор.

Хозяин поставил перед Буркой ведро с водой, дал ей и жеребенку по куску хлеба и вместе с кумом надолго пропал в доме.

Кося уже успел осмотреть узкий длинный двор, несколько раз щипнул жесткую траву, растущую возле забора, а хозяина с кумом всё не было.

Но вот они вышли на крыльцо.

–Теп-перь твоя, кумове, оч-чередь ко мне в гости!– Речь Антоныча изменилась, стала бессвязной, растянутой.

–Кум! А на коня? – спохватился вдруг мужчина в майке и опять потащил Антоныча в дом.– Обязательно давай на коня выпьем! Чтоб не журиться!..

Кося подошел к матери. Та дремала, опустив голову к пустому ведру. Он пихнул её в живот. Бурка укоризненно приоткрыла глаз, словно пристыдила сына: «Я устала, уже полдня таскаю телегу, а тут ещё от тебя покоя нет...». И Кося отошел от неё.

Ворота по-прежнему оставались открытыми.

Жеребёнок выглянул на улицу. Ноздрями потянул дразнящий хлебный запах, широкой волной плывущий от хлебозавода. Кося пошёл на этот запах не спеша, потом быстрее, забыв о матери и хозяине.

Скоро стали попадаться большие дома. С верхнего этажа одного здания, из распахнутого настежь окна, слышалась музыка. Это отвлекло жеребёнка, и он, увидев проход между домами, шмыгнул в него.

Музыка на какое-то время перебила хлебный дух. Жеребёнок постоял, слушая её, потом очнулся и огляделся. Увидел, что очутился в огромном дворе, окруженном высоченными домами. Кинулся в одну сторону, в другую. Прохода никак не мог отыскать– везде натыкался на стены. И жеребёнок растерялся. Он призывно заржал, жалуясь матери: «Я заблудился!..». Но ответа не было, и из его глаз вытекло по слезинке.

Вот тут-то ребята и увидели жеребёнка...

–Откуда он мог взяться? – повторила вопрос Женя.

–Я видел, один дяденька на телеге ездит, а рядом всегда жеребёнок...– сказал Мишка.

–Значит, надо вернуть его хозяину,– решила Женя и погладила Косю по шее:– Пошли!

–Мы же не знаем, где этот дяденька живёт,– засомневался Костя.– Куда его поведём?

–Может, по дороге встретим и у людей спрашивать будем,– подсказал Мишка.

Ребята вывели Косю через проход между домами и оказались на улице. Снова потянуло хлебным духом, но Кося уже не обращал на это внимания. Он был сыт, и сейчас ему хотелось одного– найти мать и Антоныча.

Косю неожиданно охватила усталость– от долгих волнений и переживаний. Он шел по тротуару, а сбоку– ребята. Кося, ко всему уже безразличный, полностью доверился им.

И вдруг он услышал тревожный материнский призыв. Жеребёнок рванулся на него, забыв сразу обо всём на свете. Радость! Какая радость– его зовёт мать!..

Кося выбежал на дорогу и поскакал наперерез машинам. Завизжали тормоза, послышались резкие пронзительные гудки, но жеребёнок словно отключился от всего. Ведь его звала мама!..

Все машины затормозили и остановились. Водители высунулись из кабин. И лишь чёрная «Лада» неслась, не сбавляя скорости, навстречу Косе.

–Ах!– вскрикнула Женя, закрыв в ужасе лицо руками.

Кося в самый последний момент в прыжке успел увернуться на обочину, и чёрная «Лада» проскочила мимо, едва не сбив его. За стеклом мелькнула знакомая физиономия– парень с лохматой шевелюрой, который утром требовал сигареты у продавщицы.

Водители других машин затрясли вслед «Ладе» кулаками, закричали что-то гневно. Беззащитный жере­бёнок многим, очевидно, напомнил босоногое детство, затронув в душах сокровенное, полузабытое, но живое...

Из-за угла на улицу выкатила телега.

Кося, радостный, подбежал к матери, ткнулся в её грудь, а она, счастливая, что сын нашёлся, выговаривала ему неслышно: «Дурашка ты мой! В другой раз не убегай от матери, не заставляй так переживать, глупенький!».

Антоныч сполз с телеги и, сильно пошатываясь, приблизился к лошадям.

–Кося, Косенька! Прости меня, старого! Чуть не потерял тебя. Да мне без тебя жизнь не мила!– он стал целовать Косю в губы, дыша винным перегаром.

Неприятно было жеребёнку, но терпел. Хозяин, всё-таки.

А на другой стороне улицы ребята махали ему руками:

–До свидания, жеребёнок!