Осень 1990года. Ташкент
Если предложить особи Хомо Сапиенс,
младше тридцати лет, заглянуть в почтовый
ящик, то она (особь) незамедлительно
опустит очи в смартфон, планшет или
ноутбук.
***
Тридцать лет назад было иначе.
Однажды из старенького почтового ящика,
висевшего на облезлой стене многоквартирного
дома, выпал листок официального письма.
«Товарищ Ралот А.В. приглашается
в город Москву, для сдачи экзаменов по
технологии мукомольно — крупяного
производства. Прибыть в Отраслевой
институт повышения квалификации имени
первого наркома продовольствия надлежит
не позднее.. числа. Ректор, подпись»
Вырваться из четвёртого города Союза
в первый, да ещё, (хоть на недельку)
поменять повседневные производственные
планёрки и ненормированные смены на
тишину лекционных аудиторий, это ли не
счастье?
Ведь со всего же союза специалисты
отрасли хлебопродуктов приедут. Среди
них непременно окажутся…. заведующие
производственными лабораториями, а это
кто? Правильно. Дамы! Ход моих мыслей
улавливаете?
Следовательно, прикид командированного
холостого мужчины должен быть
соответствующий. Нацепить на себя лучшее
из скудного гардероба и желательно импортное!
То, что фирменные, (Болгарские! Ни разу
не надёванные) туфли жмут, аки колодки
пыточные, уразумел ещё по дороге на
вокзал. (Вот что значит брать без примерки!
В ту злосчастную секунду, когда толпа
жаждущих приобретения заветного товара
вынесла твоё бренное тело и прижала к
заветному прилавку.)
***
За трое суток пребывания в комнатных
тапочках, в замкнутом пространстве
шестёрки* я о грядущей беде забыл, всецело
погрузившись в изучение конспектов
и чтение книг по специальности.
***
В столичном метро туфли банально снял.
Стыдливо спрятав конечности, в цветастых
носках, (слава богу — без дырок!) под
сиденье. Ибо пальцы ног, орудие
средневековых палачей, умудрилось
загнуть на правой ноге вниз, а на левой
(что значительно больнее) вверх.
Одновременно сворачивая обе ступни в
трубочку. Если бы я знал военные секреты,
то непременно выболтал их ненавистному
обувному врагу, дабы побыстрее избавиться
от мучений.
К сожалению, я не был их носителем. Да и
болгарским штиблетам подобные знания
— без надобности.
***
— Хочешь, ходи в этих — московский
товарищ Виталик (в квартиру которого я
напросился на постой, экономя на
гостинице) рассматривал видавшие виды
туфли, изготовленные много лет назад
на фабрике «Освобождённый труд». — Но,
имей ввиду. Вот эта «лапища» как выросла
до сорок третьего, так больше, за все
годы, ни на сантиметр.
— Какие проблемы? Отдохну маленько и
смотаюсь в центр, а там ГУМ, ЦУМ! Куплю
себе обувку по свободнее. Чтобы нога от
бесконечной столичной беготни отдыхала.
— Не, а.
— Не понял, это почему не, а?
— А потому, что в столице теперь сиё
богатство можно приобрести тока предъявив
«карточку москвича».** Ибо понаехали!
Такие, как ты! И скупают всё, что непоподя.
Никаких мокасин на них не напосёшси.
Только и остаётся, что переписать в
читальном зале Ленинки инструкцию. А
уже по ней научиться лапти плести. Опять
же нынче лык в дефиците. Ты же его не
привёз? То-то же. - При этих словах Виталя
оттяпал ножом солидный кусок презента.
Ароматной ферганской дыни.
Уничтожив дар Востока, продолжил.
—
Карточку я тебе, конечно, дам. На заводе
она без надобности. В столовке и так
похлёбки нальют, никуда не денутся. Ибо
голодный пролетарий, да плюс булыжники
с мостовой. Впрочем ты историю лучше
мого знаешь. Однако, скажу тебе, рожи у
нас с тобой больно разные. Ты не брейся
пару-тройку деньков. Глядишь, за щетиной
торгаши и не различат несхожести.
— В институт небритым, не солидно. Там
же женщины. Да и вообще.
— Твои проблемы. Держи ксиву ***. Не
потеряй. Без неё нынче, как без штанов.
Никуда хода нету.
***
На следующий день, отсидев на лекциях,
(я с боем, захватил задний стул и скинул
ненавистные туфли. Благо никого к доске
лектор не вызывал) помчался в центр.
ГУМ. (В ЦУМе обувной отдел был закрыт на учёт)
К великой радости, через многочисленные
головы впереди стоящих, разглядел пару
ботинок неопределённого цвета, но зато
сорок восьмого размера.
— Эти уж никто не купит! — Непроизвольно
вырвалось из моего пересохшего рта.
И накаркал. Щуплый мужичонка, стоящий
передо мной, обернулся и шёпотом произнёс.
— Извини, дружище, они мне тоже, великоваты
будут. Размера на три. Но деваться некуда.
Вишь! - Указал на просящую кашу обувку
— Уже, совсем. Того. Не носятся.
— Дивная красавица, пери****! Отыщите,
пожалуйста, ещё одну пару туфель — моему
красноречию не было предела.
— Из больших размеров осталось только
это. — Продавщица швырнула на прилавок
кожаные домашние тапочки, правда с
задником. — Сорок седьмой. Брать будете?
Последние, между прочим.
Я обречённо угукнул, соглашаясь.
— В кассу четыре пятьдесят две! Эй, кто
там крайний, скажите чтобы больше не
занимали. Отдел закрывается на перерыв.
Вас много, а я одна. С голоду прикажите
помирать? Прям на рабочем месте!
***
На экзамене профессор с удивлением
рассматривал обновку. Затем, поставив
в журнал «Отлично», поинтересовался. —
В Узбекистане все в таких щеголяют?
Одобряю. И удобно, и дёшево. А мы день и
ночь за импортом гоняемся. По блату*****,
понимаешь, достаём.
***
До изобретения сотовых телефонов и иных
средств коммуникации оставался ещё
добрый десяток лет. Поэтому соседка по
дому банально прислала телеграмму.
«Исчезла колбаса. Вся. Даже по два
двадцать. Привези сколько, сможешь!»
Продовольственный магазин на Красной
Пресне
— Мужчина. Не рассматривайте витрину.
Не в музее. Очередь задерживаете! И
вообще! На «визитной карточке покупателя»
вы на себя очень даже не похожи! Так уж
и быть. План, он и в Африке план. Чего
надо-то? И сколько?
— Колбасы! Полукопчёной. Два кило.
— Стока нельзя. Москвичам по двести
грамм в одни руки, приезжим — она
выдержала театральную паузу. - По сто!
— Так я уже чек выбил! Вот глядите.
— Не положено. Ступайте в кассу и
перебейте, как надо.
Думаете, она меня сильно расстроила. Как
же. Я немедля обменял один чек на десять.
Стоял рядом с очередью и нарочито громко
декламировал.
— Товарищи, кто колбасу не берёт, не
сочтите за труд, возьмите двести грамм,
вот чек. Буду премного благодарен.
Продавщица, взвешивая на весах очередную
пайку, нахально бросала туда малюсенькие
довески и стреляла в меня ненавистными
глазами. Молча проклиная то ли понаехавших,
то ли руководство Мосторга. А может
и всех сразу.
***
Прошли годы. Колбаса и туфли нынче в
полном изобилии. Исчезли из повседневного
лексикона слова «достал по случаю»,
«блат», «я от Иван Ивановича».
А вот дефицит остался. Не товары, а
средства их приобретения. Иногда, смотря
на парадные двери многочисленных банков,
возникает непреодолимое желание туда
зайти. Просунуть голову в окошко кассы
и прошептать - «Я прямиком от Иван Никитича.
Мне бы деньжат, да побольше. Килограмма
два. Если можно.
***
Чуть не забыл. Ненавистные болгарские
туфли я подарил. Соседу. Оказались в
пору. А за то, что ещё и разношенные, он
магарыч выставил. Пол-литра самогонки.
Водка, сами понимаете — по талонам.
Дефицит!
- Скорый поезд Ташкент — Москва №6
- Карточка москвича — В сентябре 1990
года в Москве были введены «Визитные
карточки покупателя» или «Карточки
москвича». Дабы исключить возможность
не жителям столицы скупать предназначенные
для местного населения товары.
- Ксива — Документ, удостоверение
(Жаргон)
- Пери — В восточной мифологии
сказочное существо в виде прекрасной
девушки. Аналог феи.
- Блат — явление, широко распространённое
на территории бывшего СССР, означающее
знакомство или связи, используемые в
личных целях и ущемляющие интересы
третьих лиц. (Википедия)