У каждого человека в жизни наступает момент когда он должен перейти Рубикон**. У меня первый случился в далёком 1972. Покойная матушка пережила голод тридцатых годов, у неё пухли от голода ноги, вот и посоветовала идти на «зерновой факультет», а я любил химию, до одури, до самозабвения.
***
— Здесь этого добра, в смысле химий о,
сколько. — Бойкая девчушка в приёмной
комиссии провела ладошкой по выше
головы. — Будет и органическая, и
неорганическая, и физколлоидная, и химия
зерна, и жиров. Давай Аттестат зрелости,
ну и остальное, что там ещё имеется.
— Гррр-а-мо-ты. — Заикаясь и борясь с
комком в горле, молвил я.
— И их прикладывай. Может быть пригодятся.
— Так я ещё хотел на эту, специальность.
На химию пластических масс. Там же чёрным
по белому написано, химия. А у вас
завуалировано.
Девчушка с хитрым прищуром посмотрела
снизу вверх. Открыла аттестат.
— Местный. То есть я хотела сказать,
городской. Не с гор спустился?
— Это к чему? — Возмутился я.
— А к тому, что глянь туда. — Кивнула в
сторону большого ватмана, с приклеенными
конвертиками. В которых торчали листки
с цифрами.
— Химики набирают всего одну группу.
Двадцать пять человек. Подано семьдесят
пять заявлений. То есть три претендента
на место. Усёк.
— Так и на хлебопродукты то же самое.
Набирают шесть групп. Сто пятьдесят
мест. А подано уже четыреста пятьдесят
заявок. В чём разница? — Я не мог понять
логику девушки.
Она вышла из-за стола, поднялась на
цыпочки и защебетала в ухо.
— Теорию вероятности учил?
— Не. Её в средней школе не проходят.
— Плохо. На первом курсе будешь грызть.
В общем так. Вероятность того, что ты
попадёшь в число счастливчиков-стопятидесятников
много выше, чем в список двадцати пяти
избранных химиков. Усёк?
***
Как я сутки напролёт готовился к приёмным
экзаменам, про то отдельный сказ. Пятёрка
по неорганической химии окрылила. А
«пяхи» по физике и математике позволили
проходить, чуть задрав нос, мило
завистливых «конкурентов» (С большинством
из них дружим не один десяток лет. И
стали ближе, чем родственники!)
В ночь перед последним экзаменом —
единственным письменным, литература,
сочинение, не спал! Ещё бы. Даже если
трояк схлопочу, то набрав восемнадцать
балов, плюс грамоты. Можно надеяться. А
если пара — принимай советская армия
новобранца. А с моим ростом и телосложением
скорее всего — Морфлот. Хорошо если
Черноморский. А если Северный? Брр. Не
люблю холод. Мы кубанцы, как ни крути —
народ южный. Теплолюбивый.
***
В школе из трёх тем сочинения выбирал
свободную. Вроде «В жизни всегда есть место подвигу».
Никогда не мог я раскрыть сущность
«Катерины, как луча света в тёмном
царстве». А в свободной пиши почаще
слова: коммунизм, партия, народ, рабочий
класс и как минимум четвёрка гарантирована.
Не будет училка рисковать и ставить
трояк «за коммунизм». Только наша Каа
была на такое способна. Но ведь она
учительствует в новой школе, в Черёмушках
и уж никак не может оказаться в сорок
девятой аудитории краснодарского
политеха.
***
— Дай спысать. Отблагадарю, по нашему,
по-лезгински. Барана рэзать станэм.
Когда поступым. Кунаком*** станэшь.
— Сосед по столу нахально тянул к
себе исписанные мною листки.
— Бесполезно друг. Я пишу на вольную
тему. В ней даже двух одинаковых слов
быть не должно.
— Это как? Я тоже такую пысать стану.
Коммунызм. У нас, горах тоже эсть.
На возню обратила внимание дежурная
преподавательница. Подошла.
Я поднял голову, и сердце ушло не в
банальные пятки. Провалилось куда-то
под пол. В складские помещения главного
корпуса КПИ. На меня сурово смотрела
сама Каа! (Ректорат института приглашал
лучших учителей города в помощь. Они
присутствовали на экзаменах, но работы
абитуриентов не проверяли. Эта почётная
миссия была навечно закреплена за
преподавателями кафедры «Русского
языка и литературы»).
Ни один мускул не дрогнул на её красивом
лице.
Инстинктивно, по годами выработанной
привычке я втянул голову в плечи. Каа
склонилась над моей работой, потом
открыла экзаменационный лист, где уже
стояли отличные оценки за предыдущие
экзамены, затем молча кончиком ухоженного
ногтя отметила строчку в тексте и отошла.
Там не хватало запятой в сложном
деепричастном обороте.*
Пять дней спустя. Скверик возле
Политеха
Батя дал почитать дорогую, дефицитную
книгу. Вайнеры «Эра милосердия». Но
налёты банды Чёрной кошки не могли
отвлечь от постоянно стучащей в висках
мысли: — А вдруг пара! Написал жи, ши через
треклятое «Ы». С меня станется. В
самобичеваниях я был не одинок. Соседские
скамейки оказались заняты парнями и
девушками. То с одной стороны, то с другой
вдруг раздавалось заветное — Вывесили!
И тогда волна абитуриентов, нарушая
правила движения, рвалась к массивной
дубовой двери, за которой дежурные
вывешивали фамилии счастливчиков.
С этой минуты гордо именуемых —
СТУДЕНТАМИ.
***
— Не нас. Энергетиков. — На пустующую
скамейку села девушка. Закусила и без
того пухлую губку и принялась теребить
платочек. — Тебе хорошо. Я знаю, ты
краснодарский. Не поступишь, пойдёшь
спать. А мне ещё трое суток до Архангельска
добираться. Из лета в зиму.
— У вас же зерно не растёт. Зачем же ты
на «хлебопродукты» поступаешь?
— Отец велел. Говорит, закончишь, на юге
жить будешь. В тепле и сытости.
Не расскажешь, что там в деканате сегодня
утром говорили. На самом краю города
уголок сняла, у старушки. Не успела во
время доехать.
Я мгновенно вспомнил, как двенадцать
часов назад секретарь приёмной комиссии
безучастным, металлическим голосом
объявила: "Результаты сочинений и
список поступивших будет в одном приказе.
У нас страна хоть и богата лесами, но
неча на вас олухов царя небесного,
казённую бумагу изводить. Чай не баре,
разом и узнаете. Кому, значит, в нашу
доблестную армию, а кто на ликвидацию
кустов амброзии и прочие сельхозработы.
И ещё не известно, что лучше!"
***
Стрелки часов "Победа", подаренных
отцом, перестали двигаться. Пытаюсь
читать "Эру". Бесполезно. Жеглов и
Шарапов по-прежнему были не в состоянии
мне помочь.
***
Соседка по скамейки сорвалась с места
и сверкая коленками побежала к заветному
вестибюлю. Следом потопал и я. Список читал снизу вверх. Свою фамилии
не нашёл. Перечитал сверху вниз. Результат
тот же. Перед глазами всплыли буруны
Чёрного моря и силуэт грозного военного
корабля. Хлопки далёких залпов главных
калибров.
Это были не выстрелы. Кто-то нахально
хлопал по плечу и лез обниматься.
— Паступыли братан! Мы с табой тэпэрь
сту-дэн-ты!
— Ты да. А я нет! — Резко сбросил руку
дагестанца. — Отстать, меня морфлот ждёт.
С нетерпением.
— Пада-ж-дёт. Паш-ли праз-на-вать. У тэба
деватнадцать балав, у мэна шестнадцать.
Но это нэ чего. Бэз разница. Я по
спецнабору. Лишь бы не пара. А её нет.
Трояк есть, за вольная тема. За дарагой
Леанид Ильыч, два никагда не ставят.
Кунак благодарю. Харошая идею дал. С
мэна угащения.
— Эй, ты. Да ты! В очках. Ступай за мной.
Декан зовёт. — Прервал монолог новоиспечённого
студента старшекурсник, с красной
повязкой на рукаве.
— Наверное напутали в списке — пронеслось
в голове. Очевидно же. Записали фамилию
не в список обычных абитуриентов, а в
команду льготников. В спецнабор. Ох, не
к добру это.
На негнущихся ногах я поплёлся за
дежурным.
***
Усталый декан ткнул рукой в стул,
предлагая садиться. Минут пять попеременно
смотрел то на меня, то на бумагу, лежащую
перед ним. Наконец молвил.
— Старостой потянешь?
— Кккем?
— Мы тут посовещались и решили парней
в одну группу определить. У вас занятия
на военной кафедре будут. Целый день. А
если с девушками перемешать, то для них
лишний выходной получается.
Я молчал. Банально не понимал, о чём идёт
речь. И хозяин кабинета об этом догадался.
— Ладно, ступай. Родителям позвони.
Порадуй.
— А у нас те-ле-фо-на дома нет.
— Ну, соседям тогда. Пусть сходят,
сообщат.
Его вообще на Горогородах ни у кого нет.
— И чего сидишь?
Я встал. Декан повернулся в сторону дежурного.
— Сахно, ты же на отцовской Победе
сегодня приехал.
Тот кивнул.
— Сделай милость, отвези этого очумелого
куда скажет. А заодно, по дороге, растолкуй
про жизнь студенческую. Завтра соберём
собрание группы. Профоргом предложу
дагестанца Шихаева. По всему видать, парень не промах. А после этого дружненько
на амброзию. Как говорится, учебный
процесс у нас начинается с войны. С
сорняками.
***
С Меджидом Шихаевым дружим не один
десяток лет. Общаемся по Скайпу или по
Вайберу.
В советское время он с нуля построил
целый комбинат хлебопродуктов и руководил
этим предприятием до пенсии. Сейчас
готовит внуков в дальнюю дорогу. В
Краснодарский технологический
университет. Что ни говори, а династию
продолжать надо! Гоняет будущих студентов
по-русскому, английскому, ну и конечно
по химии. Куда же без неё?
* См. Рассказ. Александр Ралот « Каа и
бандерлоги»
** Известное выражение, означающие
необходимость перехода к решительным
действиям. Рубикон — река в Италии.
Через неё перешёл Юлий Цезарь, нарушив
запрет римского сената. В результате этих
действий разгорелась война между Сенатом
и Юлием Цезарем, по итогам которой Цезарь
овладел Римом.
*** Кунак.
У кавказских народов лицо, связанное
обязательством взаимной дружбы, защиты,
гостеприимства.
****
См. Рассказ.
Александр Ралот «Маэстро»