АВТОРИЗАЦИЯ

САЙТ НИКОЛАЯ ДОВГАЯ

НОВОЕ СЛОВО, авторский сайт Николая Ивановича Довгая

ПОПУЛЯРНЫЕ НОВОСТИ

МЫ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ

Наш сайт на facebook
Сайт Планета Писателей в Однокласниках

ДРУЖЕСТВЕННЫЕ САЙТЫ

 КАЛЕНДАРЬ НОВОСТЕЙ

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

НАШ АРХИВ

Сентябрь 2023 (1)
Август 2023 (1)
Сентябрь 2022 (3)
Август 2022 (5)
Июль 2022 (1)
Июнь 2022 (4)

РЕКОМЕНДОВАННОЕ

Просмотров: 980

Золотые ветрила, начало

Николай Довгай


Золотые ветрила, начало 

Эта история вымышлена мною. Все совпадения с реальными людьми считать случайными. 

Господи, отверзи уши и очи сердца моего

Преподобный Ефрем Сирин 

1

Прерванный отдых

Она шла по аллее. За ее спиной, в самом конце дорожки, виднелась распахнутая калитка в решетчатом заборе, а за ней синело море. Вдоль аллеи росли деревья, и лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь листву, расцвечивали тротуарную плитку веселыми зайчиками. С правой руки, за высокими тополями, тянулись двухэтажные коттеджи пансионата, облицованные золотистой плиткой – все словно братья близнецы.

Женщине было, пожалуй, под тридцать. Была она среднего роста, с ладной фигурой и довольно приятными чертами лица. Солнце светило ей в затылок, и тень от широкополой соломенной шляпы с красной лентой затушевывала её лицо до самых губ – немного припухших и весьма красивых. В правой руке она несла сумку. Стройные, чуть полноватые ножки были экипированы в пляжные тапочки, и легкий купальник под распахнутой полупрозрачной туникой обнимал лишь самые сокровенные участки её тела – по самому минимуму.

Итак, она шла по аллее, лениво покачивая бедрами и как бы даже не догадываясь о том, что в таком виде испытывает на прочность и выдержку нервы не одного проходящего мимо мужчины. Дойдя до одного из коттеджей, она взошла на крыльцо, перешагнула порог узкого коридора, проследовала по нему до номера № 4, открыла дверь своим ключом, вошла комнату, поставила пакет с пляжными принадлежностями на пол около спинки кровати и направилась в душ.

Когда она вышла из него, на ней были черные кружевные трусики и белый лифчик, и в таком снаряжении она выглядела просто убойно.

До обеда оставалось около часа, и это время надо было как-то скоротать. Она взяла со столика книжку со стихами Марины Цветаевой и направилась к кровати, намереваясь прилечь – но тут в дверь постучали условным сигналом: два стука с длинными интервалами, и три – с короткими.

Женщина отложила книжку на кровать, подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял Стас. Это был гибкий черноволосый мужчина с широкой грудью пловца и жгучими серыми глазами. На нем были красные пляжные трусы и шлепанцы. В руке он держал черный блестящий пакет.

Стас улыбнулся и вкрадчиво произнёс:

– Разрешите потревожить ваше уединение, принцесса?

Она посторонилась, впуская его в номер, и как бы нехотя произнесла:

– Заходи уж, коли пришел. Куда же тебя денешь… хулигана такого.

Она продефилировала вглубь номера, покачивая бедрами, потом не спеша повернулась к нему лицом. Она знала, что делала. Станислав не сводил с неё блестящих серых очей.

– Прекрасно выглядишь, – заметил он, глядя на неё с восхищенной улыбкой. – Ты – словно сама богиня Афродита, вышедшая на сушу к простым смертным из морской пены. Как, плавала сегодня?

Ее губы изогнулись в довольной улыбке.

– Да… Немного побултыхалась. А ты?

– И я.

– Наверное, опять заплывал за буйки?

– Ага, – бесшабашно ответил он.

– Эх, Стасик, Стасик! – сказала она с ласковой усмешкой. – И вечно ты норовишь заплыть за буйки! Смотри, как бы не вышло чего!

Сказано это было с явным подтекстом и он, поняв скрытый смысл её слов, ответил.

– А разве ты сама не заплываешь за буйки?

Она скромно потупила очи.

– Нет. Я плаваю только в отведенных для этого местах – у самого берега.

Он усмехнулся:

– Ой ли?

– Да ну тебя…

– Ну, признавайся, – стал подразнивать он её. – Ты ведь тоже любишь заплывать за буйки, а? Когда надоедает плавать на мелководье?

– Смотри, доиграешься…

– А что я такого сказал?

– Ладно, Стасик, кончай свои намёки… – сказала она. – Как там твои переводы?

– Движутся помаленьку…

– Почитай что-нибудь.

Он почесал за ухом. Потом подошёл к двери, закрыл её на задвижку, повернулся к ней лицом и посмотрел на неё, как кошка на мышку. Она сглотнула слюну, глаза её насторожились, но она ничего не сказала. Некоторое время они смотрели друг на друга, как два заговорщика. Потом он приблизился к столику у окна и сказал:

– Вот, послушай. Это новое. – И начал декламировать:

 

В чашку кофе себе налил1

И добавил чуть молока.

Кофе очень горячим был,

Он его остудил слегка.

Бросил сахар и размешал,

Выпил кофе без лишних слов,

Сигареты из брюк достал,

Закурил в своем мире снов.

Кольца дыма поплыли вверх,

Пепел медленно падал вниз...

Он страдал – беспокойный стерх,

Сны которого не сбылись,

В мою сторону не смотрел,

Ему было не до меня,

Только шляпу и плащ одел –

Капли с неба в начале дня.

Он ушел один, не со мной,

Еле слышно скрипнула дверь.

Кто он, грешник или святой?

Для меня все равно теперь...

Знаю я, что он – человек,

Так легко его потерять,

А рукой дрожание век

И слезу нельзя удержать.

 

– Прекрасно! – воскликнула она. – А кто автор?

– Превер.

– Чудесно. А свое ты можешь почитать?

– Могу, – сказал он. – Но не сейчас.

– Почему?

Он посмотрел ей в глаза.

– Потому что сейчас ты попалась в мои сети. И я тебя съем, поняла? Я рыбак, а ты – моя золотая рыбка, и я не могу думать ни о чем другом, кроме тебя.

Он двинулся к ней. Она неуверенно толкнула его ладонью в грудь.

– Да ну тебя…

– Сейчас ты исполнишь три мои желания, – заявил он, глядя на неё блестящими глазами. – Ведь ты попалась, не так ли? И теперь тебе не отвертеться.

– И не подумаю даже, – сказала она.

Он усмехнулся:

– Ладно. Тогда начнём действовать по старой проверенной методе. Сейчас я тебя подпою, а потом начну обольщать.

Он вынул из черного пакета бутылку Рислинга, плитку шоколада, и украсил ими столик у окна.

– Так где там у тебя стаканы, золотая рыбка?

Она сдвинула плечами, подошла к тумбочке, склонилась над дверцей, открыла её и принялась шарить на полке – подозрительно долго, как подумалось ему. Её зад, обтянутый черными тонкими трусиками, притягивал его взгляд, словно магнитом. Это испытание оказалось для него невыносимым, и он уже намеревался было шагнуть к её сладкой приманке, но в этот момент она вынула стаканы из тумбочки, разогнулась и повернулась к нему, держа их у груди.

– Что это с тобой? – спросила она с невинным видом. ­– Ты выглядишь так, словно тебя сняли с крючка и выбросили на берег.

– А ты не понимаешь, а? Иезуитка!

Она поставила стаканы на стол.

– Ну, вот, – сказала она, – первое твое желание я исполнила, старче. Ведь ты же хотел меня подпоить?

Он кивнул, откупорил бутылку и наполнил стаканы вином.

– Да, – сказал он. – Подпоить и уплыть с тобой далеко-далеко, за буйки, в волшебную сказку. За удачу, моя дорогая.

Стаканы приглушенно звякнули, они выпили – он до дна, а она только наполовину. Вино было кисловатое, и она прищурила око. Он развернул фольгу на плитке шоколада и придвинул его ей:

– На, моя сладенькая…

Она отломила кусочек нежными пальчиками с розовым маникюром и отправила шоколад в рот.

– А теперь моё второе желание! – сказал он, глядя на неё блестящими серыми глазами.

– Какое? – она отступила от него, удивлённо округляя глаза.

– А ты не понимаешь?

Её глаза раскрылись еще шире:

– Нет.

Он шагнул к ней, сжал в своих объятиях и поцеловал её в губы. Потом в шею. Потом в грудь.

– Пусти, Стас, – она попыталась его оттолкнуть – но как-то слишком уж неуверенно. – Ну, пусти же...

Он продолжал осыпать поцелуями её плоть, ломая слабое женское сопротивление.

– Не сейчас, Стасик! Не сейчас! Ну, пусти же, негодяй! Вечером! Потом! Вечером! – она завертелась в его объятиях.

– Что вечером?

– Вечером… Придешь вечером, и мы поплывем за буйки…

– Нет, – возразил он, задыхаясь. – Нет! Поплывем сейчас! Сию же секунду! До вечера я не доживу! умру!

– Не умрешь, мой милый… Потерпи немножечко, от этого не умирают… Ну, что же ты… что же ты это делаешь? И чего ты такой неугомонный?

Она, конечно, не хотела ему уступать, однако же он не унимался, и тогда она обвила его шею руками. Он мгновенно воспользовался этим обстоятельством: запустил ей пальцы за спину, расстегнул пряжку лифчика, стянул его и стал целовать её в нежную белую грудь.

– Ах, Стасик, Стасик! – протестовала она. – Ну что же ты делаешь со мной, разбойник? Где же твоя выдержка? Неужели так тяжело потерпеть до темноты?

– Нет! Не могу я! Понимаешь? Не могу-у! – убеждал он, страстно лобызая её роскошное тело.

– Погоди, – прерывисто сказала она и легонько оттолкнула его. – Постой.

Она подошла к окну и задернула гардины. В комнате помрачнело. Затем она опять подошла к нему, в одних только чёрных кружевных трусиках и покорно опустила руки вдоль тела. В этот момент надо было брать её на руки, нести на кровать, и уже там… Но вместо этого он снова начал целовать её грудь, живот, опускаясь сухими губами все ниже и ниже. Она опустила голову, наблюдая за тем, что он делает, и густые пряди её волос рассыпались по алебастровым плечам.

Тогда Стас упал перед ней на колени и, целуя её ноги и живот, стал стягивать трусики с её бедер, вдыхая дурманящий аромат её тела. Она опустила руки ему на голову и стиснула её, бурно вздымая грудь.

– Ах, Стасик… Стасик… Негодяй… – голос у неё был сдавленный, прерывистый. – Ну, что же ты со мной делаешь? Что ты делаешь?

Он уже почти стянул её трусы, и она удерживала последний рубеж цитадели, цепляясь пальцами за резинку трусов у лобка, когда в комнате зазвонил телефон.

Она хлопнула ладошкой по его руке.

– Обожди, Стас!

Она подтянула трусики и взяла со стола мобильный телефон, а Стас так и остался стоять на коленях с драматически простертыми к ней руками.

– Да, – сказала она, поднеся трубку к уху.

– Вертемеева, Анна Юрьевна? – спросил её неизвестный мужской голос.

– Да, это я.

– Капитан Оводовский… – говоривший запнулся, и она сразу поняла, что он готовится сообщить ей нечто неприятное. – Я уже звонил вам сегодня, но вы не брали трубку…

– Я была на пляже, – пояснила она, – и только что пришла. А телефон с собой не взяла. А в чем дело?

– Ваш муж… – сказал капитан Оводовский и снова замялся.

– Что с ним?

В трубке раздалось глухое покашливание.

– Он ранен… Ему сделали операцию, пулю извлекли… – капитан, казалось, с трудом выталкивал слова. – Он жив, но в сознание пока не приходил.

– Как это случилось?

– Ваш муж участвовал в задержании опасных преступников, один из них выстрелил в него из пистолета и ранил его.

– Где он сейчас находится?

– В областной больнице... В реанимационном отделении…

Она выключила телефон.

Стас поднялся с колен и обиженно взглянул на неё.

– В чем дело, Аня?

– Мужа ранили. Он сейчас в коме… А мы…

Она подняла с пола лифчик и прижала его к груди. В её глазах стояли слезы.

– Уходи, – сказала она, указывая ему пальцем на дверь: – Сейчас же!

Она топнула ногой.

Он понял, что она вот-вот сорвется и закатит истерику. Это было ему ни к чему.

– Как скажешь, малыш, – сказал он, сдвигая плечами. – Пока.

Мачо забрал свой пакет, лениво проследовал к двери, открыл ее и вышел из ее номера – живой и невредимый. Она надела лифчик. Сердце её билось сильными толчками.

Закусив губу, она взглянула на циферблат будильника, что стоял на тумбочке, и слезы выкатились из ее глаз. Без пяти двенадцать... Одиннадцатичасовый автобус она уже пропустила. Значит, придется ехать пятичасовым…

Она стала укладывать вещи в баулы, но вскоре прервала это занятие, схватила мобильный телефон и позвонила сестре мужа. Та ответила ей бодрым голоском:

– А, Анечка! Пропажа ты наша! Что, все на море нежишься? Ну, и как там водичка?

– Так ты ничего не знаешь?

– Чего не знаю? – удивилась золовка.

– Гена ранен. Только что мне позвонили из милиции. Говорят, он лежит в областной. В реанимации…

– Да ты шо! Я ж его только вчера видела! Он говорил, что уходит в отпуск и собирался к тебе вместе с детьми…

– Да я сама об этом только лишь минуту как узнала.

– И как он сейчас?

– Говорят, что ему сделали операцию, пулю вынули, но в сознание он не приходил. Я приеду вечером, раньше никак не могу вырваться. А ты зайди к нам, за детьми присмотри. Ну, и маме сообщи…

Окончив разговор, она вновь принялась укладывать вещи. Потом сходила в столовую, пообедала, нашла коменданта, сдала ключи от номера и к пяти часам уже сидела в автобусе, отправлявшимся в Херсон, а еще через два часа была в городе. Взяв такси, Вертемеева приехала к зданию областной больницы. Было начало восьмого – вряд ли она уже застанет врача. Так оно и вышло. Врач ушел домой, а тот, что находился на дежурстве, был занят срочной операцией. К мужу ее тоже не допустили – дежурная медсестра заявила, что в реанимационное отделение не дозволено входить никому, кроме медицинского персонала. Да и все равно, присовокупила она, он в коме, и никакого толку от неё ему не будет.

– Но он выживет? Как вы считаете? – Вертемеева посмотрела на медсестру такими глазами, словно от нее зависела его жизнь.

Та опустила глаза.

– Не знаю. Будем надеяться... Пуля прошла под сердцем, и он потерял много крови. Завтра будет его врач, приходите к нему.

Выйдя из больницы, Анна Юрьевна села в ожидавшее ее такси и поехала на улицу Кирова. Сказав водителю, где следует остановиться, она вышла из такси, взяла свои баулы, дотянулась с ними до подъезда своего дома, поднялась на лифте на третий этаж, открыла дверь своим ключом, вошла в прихожую, включила свет и поставила сумки на пол. Навстречу ей с радостным визгом выскочили дети: «Мамочка! Мама!» Младшая, Ирочка, обхватила ее за бедра и прильнула к ним лицом, а старшая, Оленька, уткнулась головой в живот.

Анна Юрьевна погладила детей по головам. Ира оторвала лицо от ее бедра, подняла голову и звонко сообщила:

– Мама! Мама! А к нам сегодня приходила тетя Люда и говорила, что папа в больнице лежит! Но что с ним – ничего страшного не случилось, и что он скоро выздоровеет и будет дома. И что ты сегодня приедешь! И мы тебя так ждали! Так ждали!

На её глазах выступили слёзы:

– Милые мои… Родные мои...

В прихожую, подняв хвост трубой, вошел дымчатый, с белыми пятнами, кот Васька – посмотреть, что тут за шум такой. Увидев хозяйку, он важно приблизился к ней и потерся о ее ногу, свидетельствуя свое почтение.

Обняв девочек за плечи, Анна Юрьевна вошла с ними в комнату, присела перед детьми на колени, и какое-то время они обнимались и целовались, как оно и пристало женскому племени, а кот Васька ходил вокруг них кругами, нервически размахивая хвостом.

– Ну, и как вы тут без меня? – спрашивала Анна Юрьевна, прижимая детей к груди.

– Нормально, – отвечала Оленька.

– Папу слушались?

– Да, – Ира ковырнулась пальцем в носу.

– И не шкодили?

– Не-а…

– Точно? – Анна Юрьевна пригрозила детям пальцем с нежной улыбкой. – Ну-ка, признавайтесь, партизанки!

Девочки потупились.

– Ну, – уклончиво протянула Ира. – Только немножечко, может быть… Совсем самую чуточку…

– Так я и знала! – воскликнула мама. – Наверное, безобразничали тут без меня напропалую!

В домашней обстановке она немного оттаяла душой, но боль не ушла, а лишь затаилась где-то в глубине ее сердца.

Потом она разбирала баулы, мылась в душе, хлопотала на кухне, ужинала с детьми и, когда те улеглись спать, пошла в свою спальню. Разобрав постель, она легла на кровать. Что-то гнетущее, унылое и непроглядно темное обступило ее душу. Она вздыхала, ворочалась... Потом обхватила руками подушку, уткнулась в нее лицом, и залилась горькими слезами: «Боже, Боже! И какая же я, все-таки, дрянь!» 

Продолжение 2 


1. Перевод с французского Юрия Несина.

Опубликовано в категории: Проза / Повести и романы
1-01-2020, 12:10
  1. 
    написал: MVG, Комментариев: 8, Новостей: 40, Статус: Пользователь offline
    Добрый день, Николай
    Всех благ, весеннего настроения, приятных встреч, улыбок и вдохновения.

    С уважением Валерий

  2. 
    написал: putnik, Комментариев: 458, Новостей: 276, Статус: Пользователь offline
    Спасибо. Весна-красна пришла в наши сердца! wink


    --------------------


Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.