На время мне запрещено высовывать нос из кабинета,
а всё потому, что у племянницы Катерины
совершенно неожиданно возникло желание
уничтожить пыль в соседней комнате и
особенно на старинной книжной полке.
— Дядь Саш, скажи, пожалуйста,
зачем в нашем доме пылятся восемь томов
собрания сочинений товарища Андрея
Платонова, классика русской литературы
двадцатого века. Если честно, я о таком
даже не слышала. Ну, Шолохов, ну Твардовский
или Фадеев, понятно. А Платонов? Может
быть, их сразу туда?
— В библиотеку не возьмут!
- Прервал я монолог своей родственницы.
Они, к большому сожалению, сейчас сами
такие вот собрания списывают.
В кабинет заглянуло хитрое
личико Екатерины. - Дядь Саш, я тебя уже
пятнадцать лет знаю. И если ты Платонова
хранишь, то это неспроста! Колись! Зачем
все эти тома тебе? Я уж точно их читать
не стану. Мне семь томов Роулинг осилить
бы. А там ещё Толкиен на подходе.
— Катюша, будь добра, принеси
любую книгу из собрания или выпусти
меня из заточения, я сам выберу.
— Ладно. Затворник. Свобода
тебе! Но ненадолго. Идём на кухню пить
чай. А потом я за пылесос и тогда…
***
«И решив скончаться, он
лег в кровать и заснул со счастьем
равнодушия к жизни» - это из его
произведения «Котлован».
«Ты зачем здесь ходишь и
существуешь? - спросил один, у которого
от изнемождения слабо росла борода. -
Я здесь не существую, - произнёс Вощев,
стыдясь, что много людей чувствуют
сейчас его одного. - Я только думаю
здесь».
- Тоже из «Котлована»? -
спросила племянница.
Я кивнул и продолжил: «—
Зачем же он был? — Не быть он боялся».
Чувствуешь, какой красивый,
можно сказать, вкусный и неповторимый
русский язык? Так писать по-русски не
мог никто! Не зря же, до наших дней дошла
легенда о том, что вождь всех народов,
товарищ Сталин, прочитав его повесть
"Впрок", написал на полях:- "Автор
— сволочь, но талантливый".
— Ух ты, как интересненько.
Найди мне эту повесть, я её постараюсь
прочесть, если пойму. Буду нашим, в
гимназии, рассказывать. А за что Иосиф
Виссарионович так автора приложил?
— Сама почитай. - Я протянул
Катюше ксерокопию документа. — Это
записка Сталина, предназначенная для
редакции журнала "Красная новь".
Именно там опубликовали повесть
«Впрок».
— «К сведению редакции
«Красная новь». - Читала вслух девушка,
- рассказ агента наших врагов, написанный
с целью развенчания колхозного движения
и опубликованный головотяпами-коммунистами
с целью продемонстрировать свою
непревзойденную слепоту.
Р.S. Надо бы наказать и автора,
и головотяпов так, чтобы наказание
пошло им «впрок».
— Ничего, себе! И что после
всего этого их не того? Не расстреляли?
— Я знаю, что после этого
Андрея Платоновича дружно перестали
публиковать. И это несмотря на то, что
почти все редакторы и писатели, которые
читали повесть, отзывались о ней
положительно.
— Дядя. Ты сам-то её читал?
— Конечно. И даже перечитывал.
— Тогда расскажи, на что
именно вождь взбеленился?
— Катюша, я ведь не он. Поэтому
могу лишь предположить, что хозяину
страны не понравилось то, что автор
посмел высмеять процесс коллективизации.
— Ну что тут такого? Подумаешь.
— Вам современным, трудно
понять ушедшую эпоху. Но всё же постарайся.
Суть в том, что Сталин, не без основания,
считал себя автором и инициатором этой
самой коллективизации.
— А, поняла. Выходит, что
Платонов высмеял самого!
— Ну, не совсем так. На подобное
в Советском Союзе не мог решиться никто.
Просто автор, в своём неповторимом
стиле, маленько поиздевался над только
что вышедшей статьёй под названием
"Головокружение от успехов".
— Понятненько. И что, его
после всего этого на Колыму или стразу
к стенке? Ведь обозвал же Он писателя
- агентом наших врагов!
— Платонов по ночам
прислушивался к шуму мотора. Ждал, что
за ним вот-вот приедут. Но в Кремле
поступили иначе. Хитрее, подлее.
Арестовали его пятнадцатилетнего сына.
— Опа-на! Почти что моего
ровесника! А его-то за что?
— Ка обычно. Стандартно.
Статья 58/10 - «За антисоветскую агитацию».
— А он, что? И правда, агитировал?
Да, такого быть не может!
— Скорее всего, Платонов-младший
в какой-то, «своей» компании, взял да и
брякнул что-то такое, за которое в те
далёкие времена можно было и загреметь.
— Как Варлам Шаламов?
— Примерно. Рад, что ты его
знаешь. Хвалю!
— Что, сгинул пацан? Вряд ли
выжил. Подросток в лагере.
— Выжил. Отпустили в сорок
первом году. Один депутат верховного
совета сильно похлопотал.
— И кто же этот смельчак?
— Шолохов! Он многие годы
дружил с Платоновым. Но парнишка вернулся
домой с открытой формой туберкулёза.
— Выходит, его на фронт не
взяли, с такой-то болезнью?
— Сын умер в начале сорок
третьего года. Отец был рядом с ним - и
заразился тоже. Поговаривали, что
военный корреспондент газеты «Красная
звезда», капитан Андрей Платонов, за
фронтовыми ста граммами говорил, что
родная власть забрала его сына, но вот
творчества у него отнять не в состоянии
никто!
Катюша примолкла. Взяла
из моих рук томик автора, полистала.
Увидела фото женщины. - Жена? Как они
жили? Расскажи, если знаешь.
— К сожалению, племяшка, я
этим особо не интересовался. Читал
где-то, что любимая девушка Платонова
уехала от него в какую-то глухомань. Но
Андрей все-таки добился своего. Приезжал
к ней почти еженедельно. Молодые поженились,
но белая полоса в жизни писателя тут
же сменилась на чёрную.
Любимые брат и сестра в
тот же год скончались от отравления
грибами. Кроме этого, свекровь не могла
найти общий язык с невесткой. И
Андрей Платонович постоянно мучился
от того, что никак не может примирить
двух любимых им женщин.
— А после войны? Жизнь его,
наконец, наладилась? Издавать стали?-
Екатерина листала один том за другим,
стараясь отыскать даты послевоенной
публикации.
— После окончания войны
капитана Платонова демобилизовали по
болезни. Я тебе уже говорил, чахотка -
болезнь заразная. Платонов написал
рассказ «Семья Иванова». Его напечатали.
Ты можешь отыскать его в томике, но под
названием «Возвращение». И всё началось
по новой. Литературные критики яростно
обвиняли его в клевете на воинов-победителей!
Понятное дело, что после этого на
литературе можно было поставить жирный
крест. Пришлось писателю переквалифицироваться.
Он стал собирать и перерабатывать
народные сказки. Читал их своей дочке
Машеньке. Кстати, по мотивам его
«сказочных трудов» через двадцать лет
после его смерти наши мультипликаторы
сняли серию великолепных мультиков.
— Так, дядь Саш. Это всё я
забираю в свою комнату. - Племяшка в два
этапа перенесла собрание сочинений в
своё лежбище. – Да, и ещё вот что. - Она
протянула мне планшет, на экране которого
мерцали буквы: «Забыл сказать: очень
хороший язык» - Максим Горький об Андрее
Платоновиче Платонове.