АВТОРИЗАЦИЯ

САЙТ НИКОЛАЯ ДОВГАЯ

НОВОЕ СЛОВО, авторский сайт Николая Ивановича Довгая

ПОПУЛЯРНЫЕ НОВОСТИ

МЫ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ

Наш сайт на facebook
Сайт Планета Писателей в Однокласниках

ДРУЖЕСТВЕННЫЕ САЙТЫ

 КАЛЕНДАРЬ НОВОСТЕЙ

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

НАШ АРХИВ

Сентябрь 2023 (1)
Август 2023 (1)
Сентябрь 2022 (3)
Август 2022 (5)
Июль 2022 (1)
Июнь 2022 (4)

РЕКОМЕНДОВАННОЕ

Просмотров: 1 959

Ребенок по телефону, окончание

Николай Довгай


В роддомеВ роддоме

Глава одиннадцатая
В роддоме 

В палату заглянула нянечка и сообщила Светлане, что к ней пришли. Недоумевая, кто бы это мог быть (возможно, мать или сестра?) Светлана спустилась по мраморной лестнице, уже давно утратившей следы былого великолепия, в высокий холл первого этажа.

Обширный, с просторными арочными окнами холл этот не видел ремонта, быть может, с 1914 года и ныне производил унылое впечатление. Краска на пыльных грязно-синих панелях местами облезла, рамы обветшали, а по гранитному полу, от входных дверей к лестнице, протянулась ложбинка, проторенная множеством ног. Посетителей в холле было всего двое. Какой-то мужчина, нетерпеливо курсирующий взад-вперед, заложив руки за спину и устремив взор себе под ноги, и женщина в красивом темно-зеленом пальто.

В женщине этой мы узнаем Ольгу Николаевну Перепелкину. Она сидела на узкой скамеечке под плакатом с изображением кормящей матери, которой давались всевозможные рекомендации насчет того, как обходиться с грудным младенцем. При появлении Светланы она поднялась со скамьи и, сделав шаг ей навстречу, задержалась в выжидательной позе. Мужчина же не обратил на Светлану никакого внимания, и наша роженица подошла к женщине в темно-зеленом пальто:

– Вы ко мне?

– Да,– сказала Ольга Николаевна. – Если вы и есть та самая Света.

– А Вы кто?

– А Вы и не догадываетесь, а? – с тонкой иронией ответила Перепелкина.

Светлана вгляделась в незнакомку. Лицо – простоватое и бесхитростное, как у колхозницы – хотя и было довольно красивым, но уже утратило свежесть цветущей юности. Впрочем, была в нем и какая-то дородная величавость, как на портретах старинных русских красавиц. Глаза – темно-коричневые, блестящие, глубокие и как бы подернутые поволокой. Фигура, пожалуй, чуток тяжеловатая, но довольно стройная, с широкими бедрами и хорошей грудью – этого не могло скрыть даже пальто. Было в облике этой женщины и нечто такое, что сразу притягивало к себе внимание, но чему трудно было найти определение – некая как бы погруженность в себя, словно бы женщина эта еще не очнулась от сна и витала в мире своих грез.

– Так вы… Жена Геннадия? – сообразила, наконец, Светлана.

– Да,– Перепелкина подняла на нее лучистый взгляд и чуть заметно улыбнулась. Светлана отвела глаза:

– И зачем вы пришли?

– Да вот… Захотелось взглянуть на вас… Узнать, так сказать, из первых рук, о Ваших планах на будущее… Ведь согласитесь, что я, как законная жена, имею право…

– Да, да, конечно…

Даже в больничном халате, после перенесенных родов, Светлана выглядела довольно эффектно. Как-то не сговариваясь, женщины отошли к окну, подальше от расхаживающего мужчины.

– Конечно, вы имеете полное право знать обо всем… – сказала Светлана. – Но… кто же вам рассказал обо мне? Неужели Геночка?

– Нет, Геночка, – с ударением на Геночку, отчеканила Перепелкина,– мне ничего не рассказывал. Постеснялся, наверное… Вы же ведь знаете, какой он у нас застенчивый?

– А как же вы тогда узнали?

– Позвонила Ваша подруга… Лида, кажется… та самая, на квартире которой вы трахались с моим мужем. А я, представьте себе, подняла трубку параллельного аппарата. И услышала весь разговор.

– И что ж она сказала? Ведь я же просила ее не звонить!

– Сказала? – Перепелкина усмехнулась. – Нет! Она не сказала… она потребовала от нашего Геночки, чтобы он заглянул к вам больницу и подкинул бабла. Так, кажется, это у вас называется? А наш Геночка – представьте себе – отказался!

Тон был выбран неверный, и Ольга Николаевна хорошо это понимала, но уже ничего не могла с собой поделать – она летела с горы.

– И, кроме того, наш Геночка заявил этой вашей своднице, что ребенок не его!

– А чей же он? – нервно усмехнулась блондинка.

– Вам лучше знать! Ведь это же вы, а не я, таскаетесь с женатыми мужиками, да еще и подыскиваете им притоны для блуда.

Лицо Светланы напряглось, и щеки пошли пятнами.

– Допустим,– произнесла она сдавленным голосом и сглотнула слюну. – Допустим, что это так. Но, если я уж такая развратная… если я такая ужасная дрянь… а вы из себя вся такая святая и праведная, то почему же тогда ваш муж убежал от вас ко мне?

– И почему же? – проронила Перепелкина, обдавая Светлану холодным презрительным взором. – Уж не любовь ли у вас с моим мужем, а?

– Да! Представьте себе! Любовь!  экспансивно ответила Светлана.  Ну, да вам этого не понять…

– Конечно! Куда уж нам…

– А о ребенке можете не беспокоиться! Мне от вас и от вашего мужа ничего не надо! Выращу как-нибудь свою дочь и сама!

– Ну, вот и отлично! – сказала Перепелкина. – Пожалуй, это все, что я хотела бы узнать.

Она повернулась к Светлане спиной, но та не позволила ей уйти победительницей.

– И вот еще что я скажу вам напоследок,– кинула она ей вслед.– Если мужчина ходит налево – то виновата в этом жена!

Перепелкина развернулась вспять, как боевой конь, услышавший глас трубы:

– Да? И в чем же это, интересно знать, я так перед ним провинилась?

– А в том, что вы не любите его!

– Да вам-то, откуда это знать?

– Да уж оттуда! Когда жена не заботится о своем муже, когда ей на него наплевать…

– Это кому? Это мне на него наплевать? – изумленно переспросила Ольга Николаевна, приставляя указательный палец к своей груди.

– Ну, уж не мне же! Если у вашего мужа рубашки месяцами не глажены, если у него дырки на носках величиною в кулак, то, наверное, все-таки вам. Паршивую пуговицу пришить – и ту не в состоянии!

Перепелкина остолбенела.

– Да что вы плетете?

– И, знаете, я даже не удивлюсь, если вдруг окажется, что он стирает вам ваши трусы!

Это уже был верх наглости!

– Да Вы с ума сошли! – воскликнула Ольга Николаевна. – Да как вы смеете!

– Ничего, ничего, успокойтесь! Геночка мне про вас все рассказал! И как он ходит у вас полуголодный, и что у вас на мебели пыль толщиной в палец, и фикусы не политы, и брюки измятые... Вы сами загнали его в угол! 

– Ой-ей! Да что ты поешь! – Ольга Николаевна решила больше не церемониться с этой дрянью и перешла на ты. – Да кто ты вообще такая, чтобы судить меня? Да пусть мой муж хоть с кастрюлей на голове ходит – тебе-то, что за дело?

– А я, может быть, была отдушиной для него! – перешла в контратаку Светлана. – Глотком чистого воздуха в его болоте, понятно?!

– Так отчего же он тогда не уходит к тебе, к такой светлой отдушине?

– А оттого, что он – мягкий, порядочный человек, который принес себя в жертву! И ты этим пользуешься, веревки из него вьешь! Он бы и рад развестись с тобой хоть сейчас – да только не хочет наносить травму ребенку; не хочет он, чтобы его дочь росла без отца. А еще, кстати, и потому, что это я, я не желаю разбивать чужую семью, и строить свое счастье на чужом несчастье! Да если б я только пальчиком шевельнула, только б топнула пяткой – он бы тут же побежал за мной, как собачонка!

– Так отчего же ты не топаешь пяткой? Бери – и топай!

– Э! Да что вам говорить… Такой муж достался! И кому? Да если бы вы попытались заглянуть ему душу, вместо того, чтобы строить из себя Орлеанскую девственницу…

– Ух, ты, какие мы словечки знаем! – восхитилась Перепелкина. – Ах, да! я ж и забыла совсем! Ведь вы же у нас такие высоко-духовные личности! Читаете вместе Киплинга! И, причем, в оригинале!

– При чем здесь Киплинг? – Светлана сдвинула плечами. – Мы с Геночкой Богом, Богом созданы для любви! Понятно? Но судьбе было угодно распорядится так, что мы встретились, когда было уже слишком поздно. И все равно я благодарна ей за то, что она подарила мне хотя бы этот маленький кусочек счастья…

– Украденного счастья,– подчеркнула Перепелкина.

– Пусть так! Пусть, я воровка! Пусть я буду самая последняя дрянь! Но это счастье, которое подарил нам Господь Бог…

– А может, сатана? – саркастически поправила ее Ольга Николаевна. – Это он заправляет такими делами.

– Белоусова! – перегнувшись через перила лестничной площадки на втором этаже, крикнула нянечка. – Идите в палату, вам принесли кормить ребенка.

– Иду!

– А теперь послушай меня… – сказала Ольга Николаевна. – И намотай себе на ус. Если ты еще раз приблизишься к моему мужу, хотя бы на пушечный выстрел – я тебе хвост оторву. И глаза выцарапаю! Понятно?

Глава двенадцатая
Конец истории

Вечерние сумерки.

Два кота стоят в бойцовских позах во дворе Перепелкиных, и пристально глядят друг другу в глаза, словно боксеры перед началом боя. Шерсть на них вздыблена, и они не замечают ничего вокруг себя.

Ольга Николаевна увидела котов в окно веранды, и ее возбуждение разом прорвалось наружу. Она схватила качалку, которой обычно раскатывала тесто и выскочила во двор.

– А-а! – закричала Ольга Николаевна, размахивая качалкой. – Брысь! Брысь, с-сабаки!

Коты прыснули в разные стороны.

Один из них – очень крупный и весьма упитанный, с длинной рыжей шерстью, прыгнул на старую собачью будку, оттуда сиганул на забор, ловко вскарабкался на него и неторопливо, с каким-то вальяжным достоинством, пошел по его верху. Чинно прошествовав до самой калитки, он приостановился, подобрался и срыгнул на улицу.

Тут же клацнула ручка калитки, и во двор, словно по взмаху волшебной палочки, вошел Геннадий Борисович. Увидев жену в легкой кофточке нараспашку, он удивленно сказал:

– Оля! А ты что тут делаешь? В одной кофте?

– Читаю Киплинга! – разгневанно бросила ему в лицо Ольга Николаевна, взмахнув качалкой. – Вместе со Светланой Павловной Белоусовой!

– С какой еще Белоусовой, Оля? О чем ты?

– Только не надо опять лепить из меня дурочку, ладно? Не надо прикидываться невинным ангелочком, Гена…

* * *

С тех пор прошло без малого тридцать лет. Геннадий Борисович уже профессор и заведует кафедрой в Технологическом институте. Голова у него поседела, но глаза все такие же ясные и проницательные, как и в дни его молодости. Перепелкин завел себе небольшие усики и очень красивую, профессорскую бородку. Он все еще строен и элегантен, и костюмы его безупречны. И, что удивительнее всего, студентки по прежнему ходят за ним табунами, как и тридцать лет тому назад.

Ольга Николаевна вышла на пенсию. У нее с мужем трое детей и столько же внуков. Живут они дружно и счастливо. Давняя история с телефонным звонком, внесшим раскол в их мирную семейную жизнь, давно прояснилась – ибо, как сказано в священном писании, все тайное становится явным. И Геннадий Борисович, подтрунивая над женой, иной раз говорит ей в тесном домашнем кругу:

– А ну-ка, Оля, расскажи внукам, как ты бегала в роддом к какой-то роженице выяснять отношения. Я думаю, им это должно быть интересно.

Ольга Николаевна удивленно округляет глаза и машет на мужа руками:

– К какой роженице? К какой еще роженице? Что ты выдумываешь?! Ну, а вы что уши развесили? – обращается она к внукам. – Вы что, не знаете, какой у вас дедушка выдумщик?

Геннадий Борисович не перечит – он давно взял за правило не спорить с женой, поскольку переспорить ее ему все равно еще ни разу не удавалось.

 

Опубликовано в категории: Проза / Повести и романы
23-01-2017, 18:51

Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.