АВТОРИЗАЦИЯ

САЙТ НИКОЛАЯ ДОВГАЯ

НОВОЕ СЛОВО, авторский сайт Николая Ивановича Довгая

ПОПУЛЯРНЫЕ НОВОСТИ

МЫ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ

Наш сайт на facebook
Сайт Планета Писателей в Однокласниках

ДРУЖЕСТВЕННЫЕ САЙТЫ

 КАЛЕНДАРЬ НОВОСТЕЙ

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

НАШ АРХИВ

Сентябрь 2023 (1)
Август 2023 (1)
Сентябрь 2022 (3)
Август 2022 (5)
Июль 2022 (1)
Июнь 2022 (4)

РЕКОМЕНДОВАННОЕ

Просмотров: 1 951

Ребенок по телефону, продолжение 4

Николай Довгай


Ах, какая женщина!Ах, какая женщина!

Глава десятая
Ах, какая женщина! 

Чингачгук и Следопыт размахивали руками на холме недаром: на следующий день бригада косарей переместилась вниз по течению реки. Здесь речная пойма идет на сужение, загибается своеобразным кренделем и упирается в мшистый берег, поросший деревьями и кустарником. В этом-то кренделе-закутке лежит, как гигантская рыба сом, старая проржавелая баржа, вросшая своим днищем в илистое дно реки. Перед баржей блестит тихая заводь.

Камыш и осока в этих местах хороши, дело движется споро, с веселыми шутками-прибаутками; к половине четвертого работа уже окончена, и последняя ходка с сеном оправлена на разгрузку. В ожидании машины кое-кто из заводчан решил искупаться, и старая баржа оказывается отличным местом для тех, кто собрался понырять.

Геннадий Гвоздев весь день пребывает в меланхолично-минорном состоянии духа, и толстяк Иван, обратив на это внимание, замечает ему в своей обычной грубоватой манере:

– Эй, Гвоздодер! А ты чо ходишь сегодня весь день, как в воду опущенный? Что, жена не дала?

Вопрос, разумеется, довольно бестактный, и Геннадий Гвоздев лишь пожимает плечами, но в глубине своей души он чувствует и некий укол: не то, чтобы Иван-пошляк со своими шуточками попал в яблочко… нет… но если посмотреть в корень проблемы…

А Ирина весь день кружит около него, как пчела вокруг медового цветка. И, что удивительнее всего: чем меньше Геннадий Гвоздев обращает внимание на эту прыткую девицу, тем упорнее она вертит перед ним своими пышными телесами.

Между тем Светлана идет купаться. В легком купальнике, бесподобная, как жрица любви, ступает она своими чудными ножками в воду и бредет к тихой заводи, слегка покачивая бедрами. Геннадий Гвоздев зачарованно смотрит ей в спину.

В этот день ОНИ не перемолвились еще ни словом. Но и без всяких слов ЕЙ ясно, что она – в эпицентре его внимания. И сейчас, входя в эту мирную заводь с грациозностью лани, она ощущает на своей спине жгучий взгляд красивого печального мужчины...

Солнышко палит немилосердно, и Геннадий Гвоздев решает тоже освежиться – почему бы и нет? Он выходит на баржу и красивой ласточкой ныряет в воду.

Баржа возвышается над рекой, пожалуй, метра на полтора, а глубина реки возле ее края достигает груди среднего человека. Вынырнув, Геннадий Гвоздев забирает немного в бок и подплывает к барже. От стального борта на воду падает короткая тень, и Гвоздев погружается в воду по самое горло, укрываясь от солнца в этой прохладной тени.

В некотором отдалении от него, белеет одинокая шляпка – это купается Светлана. Дав небольшую петлю, женщина медленно плывет к берегу. Вот нога ее уже ступает на дно реки, и Светлана медленно движется по направлению к барже. Геннадий Гвоздев решает, что, пожалуй, и ему пора выходить. И уж как-то так совпадает, что пути молодых людей пересекаются у баржи. И даже складывается таким удивительным образом, что ни Ирины, ни Ивана, ни кого-либо еще поблизости нет. Метнув беглый взгляд в сторону берега, Геннадий Гвоздев убеждается в том, что из-за баржи ИХ не видать! Это ль не перст судьбы?

И Геннадий Гвоздев делает шаг навстречу Светлане. И Геннадий Гвоздев молча смотрит в ее дивные глаза глубокими тоскливыми очами… И наш горемычный герой обнимает Светлану за талию и привлекает ее к себе – очень нежно и бережно... И… целует ее в сочные губы…

Позже, когда между ними уже установятся более тесные, так сказать, сексуально-доверительные отношения, она сознается ему, что этот поцелуй перевернул ее сердце. И что никогда, никогда в жизни ее никто еще так не целовал!

Но сейчас, оторвавшись от губ этой восхитительной женщины, Геннадий Гвоздев воровато оглядывается по сторонам – не заметил ли кто-нибудь, как они целовались?

– Я буду там! – шепчет Геннадий Гвоздев, указывая на поросший густыми деревьями берег вниз по течению реки. – Придешь?

На лице Светланы – загадочная улыбка. Она не отвечает ему ничего, но ее улыбка, в совокупности с ее блестящими глазами, красноречивей всяких слов.

И Геннадий Гвоздев выходит из воды, подобный прекрасному Аполлону. И Геннадий Гвоздев огибает баржу и с задумчивым видом движется к деревьям на берегу реки.

И вот наш герой уже шагает по узенькой тропке, и над его головой смыкаются ветви верб и акаций, а со стороны реки стеной стоят камыши. Пойма с баржей остается где-то там, за спиной Геннадия Гвоздева; не слышно более людских голосов, звуков музыки и других признаков человеческой цивилизации – первозданная тишина и покой… Впереди – заросли молодой ивы, и Геннадий Гвоздев, не колеблясь, подходит к этим кустам. Подобно отважному охотнику из романов Фенимора Купера, он раздвигает ветви руками, и тут же пугливо отпрядывает назад: шумно хлопая крыльями, из-под его ног взмывает куропатка, едва не задев его щеку крылом. Сердце Геннадия Гвоздева обрывается и падает в пятки, и там, на мгновение замирает. После чего короткими толчками всплывает вверх и начинает биться в учащенном ритме.

Кто же из них испугался больше? Куропатка – или Геннадий Гвоздев?

Впрочем, несмотря на глупую куропатку, молодой человек пробирается сквозь кустарник, и его очам открывается прелестная картина. Округлый лужок, заключенный в полукружье камышей и кустарника, лежит у берега реки, врезаясь в нее небольшим мыском – лучшего места для предстоящего свидания и выдумать нельзя.

Геннадий Гвоздев выходит на лужайку; он подходит к бережку и, присев на корягу, погружает ноги в теплую зеленоватую воду. Затем встает и начинает нетерпеливо расхаживать по полянке.

Проходит минут десять, а может быть, и все пятнадцать. Нетерпение Геннадия Гвоздева все возрастает. Возможно, она не придет? И ему пора возвращаться? Но, чу! Что это?! Слышен шум… Треск… Кусты шевелятся… И из зарослей ивы выходит Светлана! Наш Аполлон устремляется навстречу своей неотразимой Афродите. Он обнимает ее и пылко целует – сначала в губы, затем в шею… Женщина откидывает голову назад, и из ее груди вырывается легкий стон. Геннадий подхватывает Светлану на руки и переносит на лужок. С бесконечной нежностью он опускает свою прелестную добычу на траву-мураву и покрывает поцелуями эту роскошную женщину, а его руки уже жадно шарят по ее телу, и одна из них нетерпеливо пробирается ей за спину, пытаясь расстегнуть непослушную застежку на лифчике, и тут… тут раздается треск!

Молодые люди вскакивают на ноги и отлетают друг от друга, как бильярдные шары. Кто там? Возможно, дикий кабан? Похоже на то: треск становится все сильнее, кусты зловеще раскачаются, и из них выходит… Иван!

– А, так вот вы где,– произносит толстяк, сурово топорща брови. – Понятно…

Сложив на груди могучие руки, он окидывает парочку строгим взглядом – так школьный учитель смотрит на проказников-учеников. Щеки Геннадия Гвоздева покрываются румянцем.

– Гена, а у тебя плавки уже высохли? – осведомляется гигант.

С этими словами он приближается к Геннадию Гвоздеву и с самой серьезной миной ощупывает его плавки.

– Да… Высохли… И у меня трусы тоже высохли... А у тебя, Света?

Иван протягивает руку к Светиным трусам, желая проверить, высохли они, или нет. Женщина хлопает его по ладони и отбегает.

– Ну, а если трусы у вас высохли,– как ни в чем, ни бывало, подытоживает баламут,– то пора ехать. Фантомас уже вернулся, все оджидают только вас…

Он окидывает парочку пытливым взором:

– Или, может быть, вы остаетесь здесь?

Но ни Геннадий Гвоздев, ни Светлана не изъявляют желания оставаться в плавнях, и молодые люди пускаются в обратный путь.

Фантомас, действительно, уже приехал, и большинство заводчан сидят в кузове грузовика в ожидании остальных. Минут через десять машина трогается. Трясясь на ухабах, она проезжает мимо Глинищ, преодолевает крутой извилистый подъем и выезжает на грунтовую дорогу. Начинается хоровое пение. Первым номером программы идет Черемшина. Затем следует Червона рута, после чего звучит украинская народная песня: Ти ж мене підманула.

Во время этой поездки Геннадий Гвоздев оказывается на скамье рядом с Иваном, а Светлана – возле Виктора Лося, который залез в кузов в первых рядах и специально захватил для нее местечко рядом с собой.

Певцы распевают звонкими задорными голосами:

Ти ж казала у суботу

Підем разом на роботу.

Я ж прийшов – тебе нема:

Підманула, підвела!

Лось поет с большим энтузиазмом, попутно предпринимая плохо замаскированные попытки прижаться к Светлане и как бы нечаянно ухватить ее за руку или колено на поворотах и скачках. На его длинном лопатообразном лице играет самодовольная улыбка.

Ти ж мене підманула,

Ти ж мене підвела,

Ти ж мене, молодого…

При словах: з ума розуму звела Виктор Лось поднимает руку и небрежным жестом Казановы опускает ее на плечи Светланы, которая, впрочем, тут же и сбрасывает ее. Иван толкает локтем в бок Геннадия Гвоздева и басовито рифмует в своем привычной шутовской манере:

Светлане нужен Виктор Лось,

Как голой сраке ржавый гвоздь!

Стихи эти покрывает дружное ржание, и смущенный Лось несколько умеряет свой пыл.

Заготовители кормов успевают исполнить с десяток популярных песенок, прежде чем машина въезжает в город. С этого момента заводчане начинают время от времени барабанить по кабине, сигнализируя, таким образом, шоферу, чтобы он сделал остановку. Когда Фантомас выезжает на Николаевское шоссе, в кузове остается едва ли треть пассажиров.

На Пугачева выходит и Светлана, а за нею с машины соскакивают Лось и Геннадий Гвоздев.

– Тебе куда? – интересуется Лось у Светланы.

– А тебе? – спрашивает Геннадий у Лося.

– Мне – направо.

– Ну, а нам – налево,– заявляет Гвоздев и, небрежно махнув на прощанье Лосю, роняет. – Пока!

И Геннадий Гвоздев со Светланой идут налево, а Виктор Лось смотрит им в спины с открытым ртом, а потом поворачивает направо и идет домой – к жене и своим маленьким лосятам.

Молодые люди бредут по Пугачева. Разговор не клеится, и они в молчании доходят до перекрестка.

– Ну, вот и пришли… – вздыхает Светлана у пешеходного перехода, вскидывая на Гвоздева синие очи. – Я живу там… на той стороне!

Она машет рукой через улицу, в направлении пятиэтажных домов.

Для пешеходов загорается зеленый свет, и Светлана ставит свою прелестную ножку в черной туфельке на зебру. Обернувшись к Гвоздеву, она протягивает ему руку ладонью вверх:

– Ну, так что? До свидания, Гена?

В ее словах – явный намек на то, что ей вовсе не хочется уходить, а в глазах – дивный манящий блеск. Геннадий Гвоздев отвечает ей тоскливым вожделенным взором. Он робко пожимает ее ладонь.

– А, может быть, погуляем еще немножко, Света?

– Ну, что ж… – на лице Светланы – солнечная улыбка. – Раз тебе этого так хочется… Давай погуляем…

Она убирает ногу с зебры:

– И куда мы пойдем?

Геннадий Гвоздев пожимает плечами:

– Не знаю.

– Там, во дворе, есть лавочки… – сообщает ему Светлана.

Тихий дворик… На одной из лавочек под каштаном сидит молодой мужчина в тенниске бледно-кофейного цвета, с малиновым силуэтом звезды неправильной формы на левой стороне груди. Рядом с ним – шикарная, прямо-таки обалденная блондинка в красивом ситцевом платье чуть повыше колен.

Мужчина понурил голову и сцепил ладони у живота. На его челе – печать какой-то давней, глубоко выстраданной думы.

– Ты знаешь, Света… – голос Гвоздева звучит глухо, сдержанно, с едва заметным трепетом. – Наверное, я скоро разведусь с женой…

Сделав это предисловие, Геннадий Гвоздев умолкает – держит паузу. Женщина тактично молчит.

– Ты понимаешь, Света…

И Гвоздев поднимает на женщину свои ясные печальные очи и принимается объяснять ей причины такого непростого решения.

С присущим ему великодушием, Геннадий Гвоздев винит во всем лишь только себя одного! И – ни единого слова упрека в адрес своей жены!

Ведь это он во всем виноват! Он!

Ему недостает выдержки, хладнокровия, и он никак не может смириться с тем, что его жена пренебрегает им, бывает с ним неприветлива и холодна! А он, вместо того, чтобы подобрать к ней ключик, как-то сгладить углы, ведет себя с нею излишне горячо и несдержанно!

Иной раз дело доходит даже до таких степеней, что он кротко журит жену из-за какой-нибудь там не пришитой пуговицы! А потом сам же казнит себя, и искренне кается в этом. Пусть, пусть жена не заботится о нем! Пусть она не понимает его души, отгородилась от него стеной своего равнодушия! Но… кто же дал ему право ее судить?

Светлана внимает исповеди молодого грешника с большим состраданием, и Геннадий Гвоздев углубляется в этическую сторону проблемы. Он ставит вопрос ребром: что нравственней, что этичней: исполнять свой долг примерного семьянина, прекрасно видя, что супруга уже охладела к нему, и теперь они просто живут под одной крышей? Влачить серую убогую жизнь, принося в жертву себя, свою молодость, свою индивидуальность? Лицемерить и фарисействовать? Кривить душой? Или же вырваться, наконец, из этой душной ханжеской клетки и – взлететь в небеса?

На его нервно сплетенные пальцы ложится мягкая ладонь прелестной утешительницы:

– Взлететь в небеса!

Ибо, оказывается, перед Светланой уже стояла подобная же дилемма. Ее бывший муж – очень грубый, низкий и эгоистический человек, всячески ущемлял ее, относился к ней как к своей рабыне, к бесплатной кухарке и прачке. Он не желал видеть в ней живое существо, но видел лишь куклу, лишь ее тело для удовлетворения своих похотей. И она смиренно терпела это чудовище! А он всячески измывался над ней, закладывал за воротник, таскался по бабам, и даже позволял себе оскорблять ее с употреблением матерных слов! Она же в то время была еще такой невинной, такой домашней девочкой, выросшей в очень культурной интеллигентной семье, и это все было для нее так мерзко, так дико…

– А ты… Ты совсем другой! Ты – хороший. Ты очень добрый, порядочный и совестливый человек… Я чувствую это! Просто… просто ты попал не в те руки…

– Да, но…

И Геннадий Гвоздев поясняет Светлане, что у него имеется дочь, ради которой он, собственно, и терпит все эти мытарства. Однако Светлана развеивает его сомнения и по этому пункту. Ведь у нее тоже растет ребенок, очень хороший мальчик! И она тоже терпела все свои унижения ради него, считая, что у сына должен быть отец. Но потом рассудила иначе. А что лучше для ее ребенка? Чтобы он жил в атмосфере лжи и лицемерия? Чтобы он видел все эти ссоры, всю эту семейную грязь, и потом возненавидел своих родителей? Или чтобы он рос без отца, но зато получил бы взамен двойную дозу ее материнской любви и ласки?

– Да, да! Это так! Это ты, Светочка, верно рассудила! – восклицает Геннадий Гвоздев, и его глаза увлажняются от переизбытка чувств.. – Ах, Света! Ты такая… ты очень сильная, мудрая… ты такая шикарная женщина! И, знаешь… знаешь… мне так хочется узнать тебя поближе…

– И мне этого тоже хочется… – с простодушной доверчивостью роняет женщина, так, что Геннадий Гвоздев даже несколько удивлен тем, как все легко решилось.

– И… как бы мы могли это устроить?

– Ну… – уклончиво поводит плечами Светлана. – Вообще-то, об этом должен заботиться мужчина… Это ему следует думать, куда повести свою женщину… Ну, да ладно уж… так и быть… – присовокупляет она с ласковой улыбкой и нежно взъерошивает волосы на голове Геннадия Гвоздева. – Есть у меня одна подруга… Попробую договориться с ней на завтра, чтобы мы встретились на ее квартире.

Этим вечером происходит еще одно чрезвычайно важное и довольно редкое событие, сопоставимое, быть может, лишь с полным затмением солнца: явившись домой, Геннадий Гвоздев берет утюг и собственноручно выглаживает себе рубаху и брюки!

А ведь он наломался сегодня на сенокосе, как лысый чёрт!

На следующий день, в условленный час, Геннадий Гвоздев приходит к одному из домов, прозванных в народе хрущевками. Он входит в обшарпанный подъезд, поднимается по полутемной лестнице на третий этаж и звонит в одну из квартир. Дверь открывается. Перед Геннадием Гвоздевым – Светлана. Она мило улыбается ему и впускает в обитель Амура. На ней – пышное платье в аленький цветочек, с большим бантом на пояснице… Квартира двухкомнатная, с довольно скудной мебелью, полинялыми и местами отставшими обоями и, как тут же отмечает зоркий глаз Геннадия Гвоздева, с густым слоем пыли на книжной полке и столе.

Пыль и некие иные признаки, свидетельствующие о неряшливости хозяйки этого жилища, несколько коробят тонкие эстетические чувства Геннадия Гвоздева; он целует Светлану в щеку, стараясь не замечать беспорядка, и обменивается с ней несколькими ничего не значащими фразами. Ибо все значащие фразы сказаны еще вчера. Сегодня – время действий.

Тахта, покрытая зеленым узорчатым покрывалом, вполне приемлема для той цели, ради которой они и сошлись. Молодые люди присаживаются на постель, и Геннадий Гвоздев целует женщину в губы. Облапив Светлану, он пытается завалить ее на тахту, но она нежно мурлычет ему на ушко:

– Погоди, милый… Ох, какой же ты нетерпеливый! Ну, погоди, ты изомнешь мне все платье. Сейчас… я только лишь переоденусь, обожди...

И Геннадий Гвоздев выпускает женщину из своих объятий, и она скрывается в другой комнате, но скоро опять появляется в легком халате лимонного цвета. И Геннадий Гвоздев устремляется к ней, и развязывает пояс ее халата, и раздвигает его полы и видит перед собой великолепное белое тело. Светлана отводит руки назад, и халатик соскальзывает на пол.

…На улицах зажигаются фонари. Завернувшись в халатик, Светлана провожает Геннадия Гвоздева к двери.

– Ну что, милый, тебе понравилось?

– Да, милая… – Гвоздев нежно целует Светлану. – Спасибо тебе. Все было очень здорово!

Геннадий Гвоздев прикрывает за собой дверь.

Божественная женщина!


Окончание

Опубликовано в категории: Проза / Повести и романы
23-01-2017, 17:10

Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.