АВТОРИЗАЦИЯ

САЙТ НИКОЛАЯ ДОВГАЯ

НОВОЕ СЛОВО, авторский сайт Николая Ивановича Довгая

ПОПУЛЯРНЫЕ НОВОСТИ

МЫ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ

Наш сайт на facebook
Сайт Планета Писателей в Однокласниках

ДРУЖЕСТВЕННЫЕ САЙТЫ

 КАЛЕНДАРЬ НОВОСТЕЙ

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

НАШ АРХИВ

Сентябрь 2023 (1)
Август 2023 (1)
Сентябрь 2022 (3)
Август 2022 (5)
Июль 2022 (1)
Июнь 2022 (4)

РЕКОМЕНДОВАННОЕ

Просмотров: 3 064

Дело об исчезновении Буратино, продолжение 3

Николай Довгай


Показания ТортиллыПоказания Тортиллы

Глава девятнадцатая
Показания Тортиллы

Выслушав доклад Маркизы, Конфеткин вызвал Бублика, чтобы узнать, есть ли у них что-либо на черепаху Тортиллу. Однако никакой информации об этой особе во Дворце правосудия не оказалось. Ни даты рождения, ни места жительства, ни рода занятий – решительно ничего. Создавалось впечатление, что черепахи с таким именем вообще никогда не водилось ни в каком водоеме. И, если бы не свидетельство Дуремара, подкрепленное разведанными Маркизы и Рекса, Конфеткин так никогда бы о ней и не узнал.

Но теперь он знал о ней. И это меняло дело. Он понимал, что Тортилла играет во всей этой истории ключевую роль – причем в буквальном смысле этого слова. Ведь это именно она, а не кто-либо иной, подарила сыну шарманщика золотой ключик.

Настало время потолковать с этой таинственной особой.

Вызывать Тортиллу повесткой во Дворец Правосудия не имело смысла: это заняло бы слишком много времени. И, сверх того, комиссару хотелось побеседовать с ней в неофициальной обстановке. А посему он подошел к своему шкафчику и достал оттуда сапоги-скороходы и шапку-невидимку. Накрывшись шапкой-невидимкой, комиссар пробормотал заклинание, развернулся на каблуках и исчез из кабинета. Через секунду он уже стоял на берегу пруда.

Громко квакали лягушки. Пепельно-серое небо затянули тучи – по всему видно, собирался дождь. Вода в пруду была стального цвета, покрытая ряской и тиной. У берегов о чем-то едва слышно перешептывались камыши.

Комиссар вышел на мост через ручей, впадавший в пруд. Он уже хотел, было снять шапку-невидимку, как вдруг увидел на дороге кота и лису. Они направлялись в его сторону. Вскоре приятели вышли на мост.

– Вот тут-то все это и приключилось,– сказала лиса коту сладкоречивым тоном. – Они решили его утопить, хи-хи! И бросили в воду.

– Брр-мяв! – ощетинился кот. – А водичка-то, небось, здесь холодная! От одного его вида мороз по коже подирает! Не хотел бы я оказаться на месте этого паренька!

– Еще бы! – сказала лиса. – Но нам-то бояться нечего, верно? Ведь мы с тобой не караси, чтобы плавать в этом пруду?

Приятели расхохотались.

– Да! Здорово ты провернула это дельце! – сказал кот, подбрасывая в лапе золотую монету. – И как только тебе это удалось?

– Головой работать надо,– хвастливо ответила лиса. – Ушами шевелить!

Затем, с самодовольным видом, пояснила:

– Видя, что этот простофиля ни на шаг не отходит от своих монет, я побежала в полицию и заявила, что на пустыре сидит нищий воришка Буратино, который замышляет ограбить всех богатеньких жителей страны Дураков. Начальник полиции снарядил отряд отборных доберман-пинчеров с приказом схватить и утопить преступника Буратино в пруду. А мы тем временем преспокойно откопали его монеты!

– Рмяу! Ловко придумано! – воскликнул кот. – Дорого бы я дал, чтоб поглядеть, как этот парень бултыхается в пруду!

– Во всяком случае, мы сделали доброе дело,– с притворным смирением заметила лиса. – Облегчили карманы этому мальчишке, чтобы он мог плавать налегке.

– В компании с лягушками, пиявками и карасями,– вставил кот и разразился громким хохотом.

Лиса подошла к самому краю моста и, простирая лапы к серым дождевым облакам, с издевкой запричитала:

– Ах, бедный, бедный папа Карло! И кто же теперь купит тебе тысячу красивых теплых курточек!

Встав рядом с лисой, Базилио стал подвывать:

– И кто же позаботится о тебе на старости лет?! Ой-ей-ей-ей!

Комиссар решил проучить наглецов. Он дал коту хорошего пинка по зад – и тот с диким ревом полетел в воду. Через мгновение к нему присоединилась и лиса.

Конфеткин приподнял над головой шапку-невидимку:

– Счастливого плавания, караси.

– Караул! Тону! – истошно заорал кот. – Спасите! Помогите!

– Ай-яй! Моя шубка! Мой пушистый хвост! – вопила Алиса.

Она отчаянно сучила лапами по воде, вздымая фонтаны брызг.

На поверхность пруда выплыла старая черепаха.

– Безобразие! – сердито проворчала старуха. – Уже совсем с ума посходили. И на дне пруда от них покоя нет!

Базилио с Алисой изо всех сил гребли к берегу. Наконец, они выбрались на сушу, отряхнулись и затрусили в сторону леса.

– Госпожа Тортилла, если не ошибаюсь? – осведомился Конфеткин, когда мошенники скрылись, поджав хвосты.

– Во всяком случае, именно под таким именем я известна в здешнем водоеме последние 200 лет,– с достоинством ответствовала черепаха. – А вы кто такой будете, позвольте узнать?

– Комиссар Конфеткин из криминальной полиции. Я расследую дело об исчезновении Буратино. И до меня дошли слухи, что сегодня поутру он был брошен в ваш пруд.

Тортилла согласно кивнула старческой головой на тонкой морщинистой шее:

– Все верно. Эти безмозглые псы из страны Дураков действительно потревожили мой утренний сон, бросив сюда одного ни в чем не повинного паренька.

– А почему вы решили, что они из страны Дураков?

– Ах, мил человек! – снисходительно улыбнулась Тортилла. – Вот поживете с мое – тогда и сами поймете, что если некто пытается утопить в пруду деревянного человечка – так он точно из страны Дураков!

Во время этого разговора, Конфеткин внезапно поймал себя на мысли, что вокруг него что-то странным образом изменилось. Но что?

Он сосредоточенно нахмурил свой девственно чистый лоб.

– И как все это произошло? – спросил Конфеткин.

– Ох, молодой человек, даже и не спрашивайте меня об этом! Это же был такой кошмар! Такой кошмар! Я мирно дремала в мягкой уютной тине, когда начался весь этот тарарам. Вы знаете, утренний сон особенно сладок, в особенности для таких, как я, уже пожилых черепах. И вот, сплю я, и вдруг слышу: шум, топот, лай! Думаю, что за гембель, ос-споди? Затем – бульк – что-то бросили в воду. Какой уж после этого сон? Выплываю я на поверхность пруда, и что же вижу? На листе лилии сидит деревянный человечек с длинным-предлинным носом, в разноцветном колпачке. И такой он жалкий, такой несчастненький – даже и не передашь словами!

Так что же, все-таки изменилось? Что-то было явно не так… Конфеткин напрягся, пытаясь разобраться в своих ощущениях…

Ну, да, точно!

Лягушки прекратили свой голосистый концерт и, рассевшись на листьях лилий, жадно впитывали каждое их слово. Тут и там высунули из воды свои усатые головы не в меру любопытные раки – им тоже хотелось послушать, о чем идет речь. Даже камыши – и те безмолвно замерли, стараясь не упустить ни малейшей подробности.

– А не продолжить ли нам нашу беседу в другом, более подходящем месте? – предложил Тортилле комиссар. – Ну, хотя бы вон у того валуна?

Он указал на замшелый камень возле пруда. Тортилла понимающе улыбнулась:

– И вы полагаете, там нас никто не услышит? Так я вам скажу, что вы сильно ошибаетесь, господин комиссар.

Она все же поплыла к берегу, неторопливо перебирая лапами. Конфеткин сошел с моста. Когда Тортилла вышла из воды, он, к своему изумлению, увидел перед собой дряхлую старушку в темной накидке и кружевном чепчике. У нее было доброе приятное лицо, а на носу сидели круглые очки. По всей видимости, госпожа Тортилла была близорука. Комиссар предложил пожилой даме занять место на валуне. Когда та расположилась на гладком камне, неспешно оправив оборки своего старинного темно-зеленого платья, Конфеткин снова приступил к дознанию.

– Уважаемая госпожа Тортилла. Хочу предупредить вас, что речь идет о деле чрезвычайной важности. Постарайтесь напрячь всю свою память и рассказать мне обо всем как можно подобней.

С этими словами комиссар выудил из жестяной коробочки зеленый леденец и отправил его в рот. Конфетка была кисло-сладкой, и он невольно скорчил черепахе рожицу.

– Итак, вы утверждаете, что Буратино сидел на листе водяной лилии? – щуря левый глаз, спросил комиссар

– Да. И при этом выглядел очень несчастным,– сказала Тортилла. – Какие-то негодяи украли у него все деньги. А потом его же еще и попытались утопить! В наше время, должна вам заметить, молодой человек, все было по-другому. А теперь, как видно, свет совсем перевернулся.

– А не припомните ли вы девочку с голубыми волосами? Возможно, она в это время находилась на берегу пруда?

– Нет, не припоминаю.

– А белого пуделя?

– Нет, нет. Кроме тех злых криволапых собак, что бросили бедного малыша в воду, тут не было никого!

Комиссар отдавал себе отчет в том, что свидетель из черепахи был ненадежный. И все же он попытал счастья еще разок.

– Тем не менее, попытайтесь вспомнить: возможно, где-нибудь за камнем, за кустом ракиты, или где-нибудь еще, вы заметили маленького человечка в белой рубахе с длинными свисающими рукавами?

– Ах, мил человек! Да разве я могу теперь что-нибудь углядеть. Зрение у меня уже не то. Да и память совсем никудышная стала. А посмотрели бы вы на меня в молодости! Э-хе-хе-хе! Тогда, скажу я вам, все было иначе… И вода была чище, и трава зеленее… А уж какие тут водились караси!

Почтенная дама прикрыла глаза, вспоминая дни своей юности.

– А что это за история с золотым ключиком? – нарушил тишину комиссар. – Верно ли, что вы подарили его Буратино?

Тортилла открыла глаза:

– Совершенно верно.

– А как он к вам попал?

– Однажды, много лет назад, его обронил в пруд какой-то человек с длинной черной бородой.

– И вам известно, от чего этот ключик?

– Нет.

– Стало быть, для вас он абсолютно бесполезен? Почему же, в таком случае, вы не вернули его владельцу?

– Он мне несимпатичен… – Тортилла сконфуженно улыбнулась. – Совсем не то, что вы, господин комиссар.

– Или Буратино?

– Вы правы. Буратино – тоже славный малыш. Я прожила на этом свете уже почти 200 лет, и, уж поверьте мне на слово, могу отличить порядочного человека от негодяя.

Тортилла лукавила. Она прожила никак не меньше 300 лет, но, как и любая дама в почтенных годах, умело скрывала свой возраст.

– И, все-таки, вы готовы были отдать золотой ключик некому господину Дуремару? Он что, вызывал у вас такую симпатию?

– А что мне еще оставалось делать? Ведь этот негодяй повадился приходить сюда почти каждое утро со своим противным сачком и баламутить здесь воду. А сколько он переловил тут головастиков и пиявок! Ведь это же просто ужас! Просто ужас! И никому до этого дела нет! Так я вам скажу, что и этого еще мало! Дуремар,– чтоб ему пусто было! – своим мерзким бреднем выловил тут почти всех карасей! В пруду ни одного стоящего налима, ни одного сомика не осталось! Причем орудует уже не один – взял себе в подручные еще и какого-то лысого забулдыгу! Вот какие порядки нынче в нашем пруду!

Если оставить в стороне риторику, показания черепахи и Дуремара, в общих чертах, сходились. Во всяком случае, в той части, что касалась золотого ключика.

Комиссар задумчиво пососал леденец. Ясно было, что Тортилле о делах Карабаса Барабаса ничего неизвестно.

Да и что она могла знать?

Тортилла прожила в этом пруду не менее 300 лет. Она мирно дремала в тине, неторопливо плавала в мутной стоячей воде… В своей жизни она не совершила ничего значительного. Весь ее мирок заключался в этом небольшом мелком водоеме. Весь круг ее интересов сводился к тому, чтобы вкусно поесть и мягко поспать. Она никогда не интересовалась тем, что происходит в соседних прудах. Ее не волновали проблемы планетарного масштаба. И, проживи она на свете еще 300 лет – ничего бы от этого не изменилось. И никто никогда бы так не узнал о том, что на белом свете некогда жила черепаха Тортилла…

Но вот в мире появился дерзкий, искрометный, весельчак Буратино. Он не прожил и недели – а о нем уже сложили сказку. Ибо он был простодушен, благороден и смел. И о старой черепахе Тортилле стало известно лишь потому, что она подарила сыну шарманщика золотой ключик.

Да, это большая удача, подумалось Конфеткину, если тебе представляется случай сделать кому-либо добро. И как глупо упускать такой шанс!

 

Глава двадцатая
Рекс на посту

– Гав! Это вы, комиссар?

Конфеткин остановился.

Он был в шапке-невидимке и продвигался к харчевне «трех пескарей» с большой осторожностью, стараясь ничем не выдать своего присутствия. И, тем не менее, Рекс учуял его.

– Я,– тихо откликнулся Конфеткин. – А ты что тут делаешь?

– Ррр… Сижу в засаде.

Из-за куста смородины высунулась голова Рекса.

Конфеткин обогнул палисад, прошел через калитку во двор харчевни и присел на корточки у смородины.

– Он здесь, комиссар,– прошептал Рекс.

– Кто?

– Да этот деревянный паренек, Буратино. Он вошел в харчевню первым, прикрывшись хвостом петуха.

И Рекс указал лапой на петуха с пышным разноцветным хвостом.

– Вон, того, видите? Что гребет лапами землю у порога харчевни. Через минуту-другую он уже выскочил оттуда, как ошпаренный, простите за каламбур. Видать, ему крепко от кого-то досталось. Потом появились еще двое. Они тоже вошли внутрь.

– Как они выглядят?

– Один – крупный, упитанный, как поросенок, в широкополой шляпе и с огромной бородой. Другой – в длинном зеленом пальто – настоящий сморчок. Вид у них был невеселый, доложу я вам. У меня сложилось впечатление, что им только что где-то славно намяли бока. У толстяка вся борода перемазана смолой, на лбу красуется знатная шишечка, а под глазом – такой синяк, что просто любо-дорого поглядеть. Сморчка же, казалось, хорошенько вываляли в репьяхах, а затем протянули за ноги по пыльной дороге.

– Они еще не выходили?

– Нет. Но хозяин харчевни после этого куда-то ненадолго отлучился. Затем он вернулся с лисой и котом. Сейчас они все внутри. И, готов поклясться, шеф, что-то они там замышляют. Не заглянуть ли вам к ним в своей шапке-невидимке?

– Пожалуй,– сказал комиссар. – Оставайся пока здесь. А я пойду, взгляну, что там и как.

Но не успел комиссар сделать и двух шагов, как в харчевне раздался какой-то грохот, и в распахнутую дверь стремительно выскочил Буратино. Он с порога прыгнул на петуха, ухватился за его пышный хвост и завопил: «А ну, лупи вперед, фельдмаршал!» Петух взмахнул крыльями, закукарекал, разбежался, перелетел через плетень и припустил, что было духу, по лугу. Следом за Буратино, пугая кур криками «Лови!», «Держи!» из харчевни выскочил синьор Карабас Барабас. Доктор кукольных наук с трудом держался на ногах. Он запутался в собственной бороде и упал на ступеньках крыльца. Сзади на него наскочил подвыпивший Дуремар и, перелетев через его голову, кубарем покатился по двору. Карабас Барабас разразился страшными проклятиями. Он вскочил на ноги, свирепо вращая глазами и пьяно пошатываясь. «Догнать! Арестовать!» – закричал синьор Карабас Барабас. Во двор выбежали лиса, кот и хозяин харчевни. «Вон они! – завопил хозяин харчевни. – Глядите! Этот чертов мальчишка улепетывает на моем петухе!

– В погоню! – заревел директор кукольного театра, грозно топая ногами. – Плачу пятнадцать золотых тому, кто доставит мне этого сорванца!

– Рекс,– тихонько скомандовал комиссар. – А ну, покажи-ка этим храбрецам...

Из-за куста смородины, во всем своем блестящем великолепии, выскочил Рекс. Его свирепый вид, и та внезапность, с которой он, громко лая, объявился перед преследователями Буратино, заставил всю компанию застыть на месте. Господин Дуремар и доктор кукольных наук вмиг протрезвели.

– Ну, ну,– сказал, заикаясь от страха, торговец лечебными пиявками. Ведь ты же не укусишь меня, а, дружище?

– Дай нам пройти,– сказал доктор кукольных наук, сжимая в своем кулаке клок бороды. – И, клянусь моей бородой, ты получишь себе на обед кусок превосходного жареного мяса.

В ответ на это предложение Рекс грозно зарычал. Он стоял перед устрашенной компанией до тех пор, пока Буратино не скрылся из вида.

 

Глава двадцать первая
Конфеткин размышляет

На определенной стадии почти любого расследования наступал момент, когда Конфеткин не мог решить, в каком направлении ему двигаться дальше. Казалось, информации накапливалось более чем достаточно, и ключ к разгадке лежит где-то рядом. И все-таки придти к каким-то конкретным заключениям было не так-то легко. Из всего обилия разрозненных фактов следовало выделить главное, отсеять ненужное, подчас лежащее на поверхности и заслоняющее самую суть. Тут важно было не ошибиться, не пойти по ложному следу, упустив драгоценное время.

В подобных случаях комиссар становился угрюмым и раздражительным. Он как бы отстранялся от следствия и замыкался в себе, пытаясь взглянуть на дело под новым углом зрения. Ни Бублик, ни Сластена в такие минуты старались не попадаться ему на глаза. Они прекрасно понимали, что их шеф бьется над разрешением какой-то важной тайны и попросту не замечает ничего вокруг.

В такие минуты Конфеткин начинал «чудить». Желая охватить проблему целиком, во всей ее глубине, он запирался в чулане, или залазил под стол и часами сидел там, отрешенно разглядывая какой-нибудь пыльный угол. Подспудно в его сознании шел сложный психофизический процесс. Но он протекал не на уровне сухого логического мышления, а в сфере интуиции, эмоций и парадоксальных озарений.

В теплую погоду, когда на деревьях уже распускались листочки, Конфеткин любил вылезти из окна своего кабинета, взобраться по ветвям старого каштана, росшего неподалеку, почти на самую макушку дерева и сидеть там, в компании с воробьями, позабыв обо всем на свете и рискуя свалиться вниз. Сластена и Бублик в такие моменты бродили по дворцу Правосудия на цыпочках, затаив дыхание.

– Ну что? – тихо спрашивал Сластена у Бублика. – Все еще сидит?

– Тсс! – шептал Бублик. – Комиссар размышляет…

Вот и сейчас с комиссаром Конфеткиным происходило нечто подобное. События развивались стремительно. Казалось, еще немного, и комиссар ухватит за хвост какую-то ускользающую мысль. Но…

– Бублик! – позвал своего подчиненного комиссар в приоткрытую дверь.

– Да, шеф,– откликнулся Бублик, появляясь в дверях кабинета.

– Принеси из чулана ведро и две колотушки.

В то время как Конфеткин отдавал это распоряжение, во Дворец Правосудия пришел папа Карло. В холле, за столиком вахтера, сидел папаша Бегемот и читал Тарабарские Ведомости. Увидев уже знакомого ему поситетеля, он приветливо взмахнул рукой:

– А, это вы, старина. Проходите. Комиссар как раз у себя.

Когда старый шарманщик вошел в кабинет комиссара, он увидел там странную картину. Комиссар Конфеткин восседал за своим письменным столом, с ведром на голове, а Бублик и Сластена что есть мочи молотили по нему колотушками. По кабинету плыл ритмичный звон: «бом, бом, бом…»

Папа Карло застыл на пороге с открытым ртом. Казалось, с его уст был готов слететь какой-то вопрос. Бублик предостерегающе поднял руку. Через некоторое время комиссар дал знак отбоя и ведро было снято с его головы. Он посмотрел на посетителя обалделым взглядом, мотнул головой и, кажется, наконец-то узнал его.

– А, это вы, старина,– протянул комиссар, дословно повторяя слова Бегемота.

– Да,– сказал папа Карло. – Я зашел узнать, что слышно о моем сынишке.

Что мог ответить Конфеткин несчастному отцу? Что следствие идет? Что ситуация под контролем?

– Его видели у харчевни трех пескарей,– сообщил комиссар. – Но, к сожалению, ваш сын ускакал куда-то на петухе и теперь его местонахождение нам неизвестно.

– Значит, он жив! – воскликнул, с надеждой в голосе, папа Карло.

– Да. Вы знаете синьора Карабаса Барабаса?

– Почему вы спрашиваете меня о нем? Он что, замешан в этом деле?

– Возможно.

– Ну, мы с ним люди разного полета,– сказал шарманщик, почесывая за ухом. – За Карабасом стоят крупные силы. Ему везде зеленая дорога. Министерство культуры! Мастерство образования! Они давят на директоров школ и заведующих детскими садиками. Те – на воспитателей и учителей. В итоге родители сдают денежки на билеты – и дело в шляпе! Мальцов строем загоняют на спектакли Барабаса. А что я? Куда я ни ткнусь со своей старой шарманкой – мне везде от ворот поворот.

Комиссар почесал нос.

– Ладно. На рассвете будьте у харчевни «Трех пескарей». Буратино наверняка находится где-то поблизости. Возможно, завтра нам удастся выйти на его след.

Пусть лучше примет участие в розысках сына, решил комиссар. Во всяком случае, для него это будет лучше, чем сидеть в бездействии, ожидая у моря погоды.

После ухода шарманщика он сказал инспекторам:

– Приведите сюда кота Базилио и лису Алису. Они отираются где-то у харчевни «Трех Пескарей». Если потребуется – надавите на хозяина этой норы, уж он-то точно знает, где их найти. Посадите кота и лису в отдельные камеры и ничего им не объясняйте. Я разберусь с ними позже, как только освобожусь. Затем сходите к пруду и пригласите ко мне госпожу Тортиллу. Сделайте это поделикатней, думаю, старушка не откажется нам помочь.

Конфеткин мрачно нахлобучил на голову шляпу.

– А можно я возьму ваши сапоги-скороходы, комиссар? – сказал Сластена с загоревшимися глазами.

– Боюсь, они мне и самому вскоре понадобятся,– проворчал комиссар.

Как много, однако, значения они придают всей этой атрибутике, подумал он. И никак не могут постичь той азбучной истины, что в работе сыщика это – далеко не самое главное.

Домой Конфеткин возвращался уже в сгущающихся сумерках. Темнело в эту пору года очень рано, вот-вот должны были зажечься фонари. Прохожие плыли мимо него, как сказочные тени. У каждого из них, подумал он, была своя жизнь, свои тайны. Каждый из этих людей являлся настоящей вселенной. И эти вселенные, эти таинственные, непостижимые миры, были связаны невидимыми нитями с другими, подобными им, мирами…

Комиссар хотел отвлечься от обуревавших его мыслей, но все было тщетно. Перед его внутренним взором проплывали фигуранты по делу: плутовка Алиса, прожженный мошенник Базилио, старый пьяница по прозвищу Сизый Нос, так и не сумевший оправиться от удара, нанесенного ему вероломной невестой много лет тому назад…

Имел ли он право осуждать его? Как поступил бы он сам, окажись на его месте? Комиссар так и не сумел ответить на этот вопрос.

Люди искусства вообще слеплены из какого-то странного теста. Чуткие, легко ранимые, они порою так импульсивно реагируют на булавочные уколы судьбы… Взять того же Пьеро. Натура тонкая, возвышенная, с глубоким внутренним содержанием… Одним словом – поэт. Но измени ему красавица Мальвина с каким-нибудь заезжим прохвостом – и трудно спрогнозировать, как он себя поведет…

К своему дому комиссар подошел уже при свете фонарей. Он проживал с отцом, матерью и сестрой Любой в небольшой квартире. Сестре исполнилось 13 лет, и она была ужасной задавалой. Особенно нравилось ей, на правах старшей сестры, воспитывать комиссара и читать ему нотации. Иной раз она позволяла себе такой легкомысленный тон, каким не говорила с ним даже мама. А ведь комиссар был далеко не юн – в позапрошлый четверг они всей семьей справляли его одиннадцатилетний юбилей…

Едва лишь он переступил порог квартиры, как сразу же услышал иронический оклик сестры:

– Эй, комиссар! Как там расследование? Нашел Буратино?

Обычно Конфеткин снисходительно относился к шпилькам сестры, прекрасно сознавая, что она – всего лишь слабая девочка. Но иногда, когда расследование какого-нибудь особенно запутанного дела заходило в тупик, он превращался в настоящего зверя. Взгляд его становился угрюмым, и в такие минуты казалось, что он был готов всех покусать.

Ни слова не ответив сестре, Конфеткин круто развернулся на каблуках и, рассерженно хлопнув за собой дверью, вновь вышел из дома.

Он спустился во двор и присел на краю песочницы.

Детвора уже разошлась по домам, зажглись электрические фонари, и густые тени пролегли под крупнопанельными домами. Он тупо смотрел на светящиеся прямоугольники окон, пока его мысли снова не приняли прежнее направление.

О чем умолчал в разговоре с торговцем лечебными пиявками Карабас Барабас в ту темную ночь, когда Пьеро выскочил из его окна и ускакал верхом на зайце? Какие тайные пружины двигали доктором кукольных наук? И почему он с такой легкостью отдал Буратино пять золотым монет, хотя минуту назад был готов швырнуть его в пылающий камин?

Все это было, так или иначе, связано с каморкой папы Карло… Вернее, с холстом, на котором был нарисован...

И тут комиссара осенило! Все сложилось в единую, цельную и ясную, картину.

Он порывисто встал с края песочницы. Следовало немедленно нанести визит к старому шарманщику. Теперь комиссар был убежден, что там, за старым холостом с нарисованным очагом…

Но в этот момент к нему подлетела сорока и что-то взволнованно затрещала на ухо.

 

Глава двадцать вторая
Тайна золотого ключика

На лесной опушке горел костер, возле которого сидели трое мужчин: Карабас Барабас, Дуремар и мистер Каппучини. Тут же находилась и бывшая учительница младших классов, Аида.

Была глубокая ночь и, как казалось, вокруг не было ни души.

– Чертов мальчишка! – бранился Карабас Барабас. – Ему опять удалось улизнуть! А ведь золотой ключик был почти-что у меня в кармане!

– Чтоб он сгорел в костре,– забубнила Аида. – Чтоб его утянула в нору моя сестра Шушара. Ненавижу! Ненавижу всех мальчишек и девчонок! Как только я увижу на их невинные лица, слышу их звонкий беззаботный смех – так вся трясусь от ярости! О, Вельзевул! Как я хочу их мучить, мучить, видеть их слезы и плач! Когда же я наслажусь их страданиями! О, сатана! А вот я сейчас превращусь в змею, поползу по лесу, найду этого гадкого мальчишку и укушу его! Укушу! А-а!

Бывшая учительница младших классов в припадке бешенства схватилась за голову и стала дергать себя за седые космы волос.

– Довольно безумствовать, Аида,– сказал мистер Каппучини. – Всему свое время. Сейчас же нам без Буратино не обойтись.

– Ты лучше втерся бы в доверие к комиссару и выведал о его планах,– яростно зашипела жена Дуремара. – Вот что ты должен был сделать! А вместо этого ты тут сидишь и умничаешь, в своих дурацких сапогах! Ведь это по твоей милости мы тычемся теперь, как слепые котята. А время уходит! Уходит! Сегодня – последняя ночь!

Она застонала в каком-то экстазе:

– О, злые демоны ночи, придите на помощь! О, Вельзевул, помоги! Заклинаю вас крысами, жабами, ядовитыми змеями и болотными духами! Сгубите, сгубите противного мальчишку!

Синьор Каппучини, с опаской отстраняясь от ведьмы, сказал:

– Джентльмены! Пора составить план действий. Господин Дуремар, если мы будем сидеть у костра и слушать стенания вашей дражайшей супруги – боюсь, мы далеко не продвинемся.

– В самом деле, Аидушка,– заискивающим тоном сказал торговец пиявками. – Возьми себя в руки, будь молодцом. Сейчас для нас главное – это золотой ключик. С мальчишкой мы разделаемся как-нибудь потом, никуда он от нас не уйдет.

– А! Так вы здесь все заодно! – брызгая ядовитой слюной, закричала Аида. – А вот я сейчас вам всем двойки по арифметике поставлю! Бездари! Олухи! Паршивцы! Не сумели справиться с каким-то деревянным мальцом! Да я сама, сама его найду! Я укушу его и отниму у него золотой ключик!

Раздуваясь от злобы, учительница младших классов, на глазах перепуганной братии превратилась в змею и поползла от костра вглубь леса. При этом никто из шайки даже и не подозревал, что Рекс их давно выследил и отрядил сороку за комиссаром Конфеткиным. И теперь он, никем не видимый, стоял у костра.

И вот, когда Аида проползала мимо комиссара, тот поднял с земли сучковатую палку и огрел ее по голове. Змея дернулась и закорчилась в конвульсиях, свиваясь кольцами. Комиссар подцепил ее на конец палки и зашвырнул подальше в лес.

– Фу! Ну и чертова баба! – с облегченным вздохом сказал Карабас Барабас. – Уж, на что я тертый калач – а и то, признаться, отношусь к ней с опаской. А ну, как возьмет, да и укусит за ногу? Поди, с нее станется! Говорят, от таких ведьм никакого противоядия нет. И как только это ты, дружище Дуремар, живешь с такой тварью столько лет? По мне – так уж лучше сразу сунуть голову в петлю.

– А куда деваться? – с похоронным видом ответил старый крючкотвор. – Приходится терпеть. Хотя, признаться, я уж и сам не рад, что женился на этой гадюке.

– Ладно, господа, ближе к делу,– вмешался мистер Каппучини, энергично потирая руки. – Ночь на исходе. Того и гляди, запоют петухи. Итак, золотой ключик у этого мальчишки. Надеюсь, он ни о чем не подозревает?

Директор кукольного театра нервно заерзал у костра, побагровев, как помидор.

– В чем дело, синьор Карабас Барабас? – справился Каппучини.

– Чертов мальчишка все знает!

– Как? Неужели вы проболтались?

– Ну, это не совсем так... – запетлял директор кукольного театра. – Я был нем, как жареный карась! Но этот бесенок залез в пустой кувшин и стал кричать оттуда: открой, мол, да открой тайну золотого ключика!

– И вы выложили ему все, как на блюдечке? – саркастическим тоном произнес Каппучини. – Что ж, поздравляю вас, синьор Карабас Барабас. От всей души поздравляю! Приятно иметь дело с таким надежным компаньоном! Го-го-го-го!

– Но кто мог подумать, что этот пострел заберется в кувшин и выкинет такое коленце! – стал оправдываться Карабас Барабас. – Харчевня-то стоит на отшибе, про нее давненько идет дурная молва. Я и подумал, что это злые духи повылезали из старых винных погребов…

– …и напугали вас до смерти! Го-го-го-го! – расхохотался шпик. – Хороши духи, а! Пацаненок в три вершка ростом! И что же вы ему выложили?

Карабас Барабас сжал клок бороды:

– Это моя тайна!

– Боюсь, что теперь уже нет,– осклабился шпик. – О ней знают, как минимум, еще двое: господин Дуремар и хозяин харчевни. К тому же там наверняка были и посетители, а? Например, старый болван Базилио и пройдоха Алиса, не так ли? Скоро о вашей тайне разнесут по всей стране Дураков. Не удивлюсь, если и комиссар Конфеткин уже в курсе дела. Ну? Так что вы там наплели мальчишке?

– Ну, я сказал ему… я сказал…

– Смелее, дружище,– Каппучини растянул рот до ушей. – Или мы с вами не в одной упряжке?

– Тысяча чертей! – взвыл доктор кукольных наук. – Я открыл ему тайну золотого ключика! Я сообщил, что потайная дверь находится за старым куском холста с нарисованным очагом в коморке папы Карло!

– Молодец! – мистер Каппучини радостно хлопнул себя по ляжке. – Ай, да молодец, го-го-го-го! И теперь этот бесенок знает все! И, к тому же еще, он разгуливает на свободе с золотым ключиком в кармане. А по пятам за нами идет сам комиссар Конфеткин! Да, лучше и не придумаешь!

Карабас Барабас схватил синьора Каппучини за рукав:

– Буратино мы схватим на рассвете! Клянусь своей бородой! Наши парни шныряют по всему лесу и обязательно его отыщут. А комиссар пока ни о чем не догадывается.

– Если бы так! – задумчиво теребя подбородок, с сомнением качнул головой поднаторевший в кознях Дуремар. – Комиссар отнюдь не дурак, уж можете мне поверить, хотя и старается выглядеть простаком. И еще неизвестно, что у него на уме. С ним надо держать ухо востро, вот что я вам скажу. Иначе не успеешь и глазом мигнуть, как очутишься в кутузке. Не хочу вас пугать, джентльмены, но вспомните-ка хотя бы дело Колобка, Серого волка, Бабы яги и других уважаемых коллег. Нет, я – пас. Пожалуй, я выхожу из игры. Уж лучше ловить в пруду пиявочек и жить на свободе, чем видеть небо в клеточку.

– Не думаю, что вам так просто удастся выйти из игры,– заулыбался синьор Каппучини. – Ведь вы уже влезли в эту историю по самые уши, гоподин Дуремар. Так что назад хода нет. А если дело выгорит – мы вмиг заделаемся крупными шишками, го-го-го-го! Поверьте, уважаемый Дуремар, игра стоит свеч!

Генератор Идей нервно потер руки:

– Итак, за руководство операцией берусь Я! Строго придерживайтесь моих инструкций – и дело будет в шляпе!

Он хвастливо постучал себя кулаком по выпяченной груди:

– Уж можете мне довериться, я обтяпывал еще и не такие делишки! Да вот, чтоб далеко не ходить: не так давно я взял, да и рассмешил царевну Несмеяну! И получил в награду от благодарного короля красавицу-принцессу и полцарства в придачу! А перед этим залез в сад к одному колдуну, надавал оплеух его огнедышащим драконам и нарвал целый мешок молодильных яблок, го-го-го-го!

Во время этой напыщенной речи торговец лечебными пиявками поднялся на ноги:

– Пожалуй, я пойду. Всего хорошего, господа. Надеюсь, с таким блестящим командором вы справитесь и без меня.

– Минуточку, господин Дуремар! Одну минуточку! – воскликнул отважный Укротитель Драконов. – Присядьте! Так дело не пойдет!

Он придвинулся к директору кукольного таатра и горячо шепнул ему в ухо:

– Его нельзя отпускать! Он сдаст нас всех!

Карабас Барабас грохнул себя кулаком по коленке:

– Сядь, Дуремар! И не валяй дурака! Мы все тут плаваем в одной тарелке!

Дуремар, поджав хвост, присел к костру.

– Я вижу, вы еще смутно представляете, чем можно поживиться за этой потайной дверью! – заулыбался мистер Каппучини. – И как нам необходим этот пацан!

Сыщик щелкнул застежкой и с важным видом открыл желтый портфель, стоящий у его ног. Он извлек из него какой-то пожелтевший манускрипт.

– Вот, извольте взглянуть! И, надеюсь, уж теперь-то вы, уважаемый господин Дуремар, перемените свое мнение относительно этого дельца!

Генератор идей разгладил на траве пергамент и стал читать при свете костра, встав на колени и вооружившись лупой:

35 ноября, в год Серого Быка и Рыжей Коровы из деревянного полена появится веселый человечек Буратино. Он переживет необыкновенные приключения и овладеет золотым ключиком от потайной двери. Буратино поведет за собой чистых сердцем друзей в обитель говорящего сверчка.

И далее:

Вошедшие в эту дверь обретут несметные сокровища!

Мистер Каппучини свернул пергамент в трубку и, помахивая им, разразился самодовольным смехом:

– Го-го-го-го! Слыхали! Несметные сокровища!

Глаза Карабаса Барабаса алчно блеснули:

– Какие сокровища? Золото?

– Естественно, дружище Карабас! Какие же еще? Наверняка, в этой обители хранятся полные сундуки золота! И если мы окажемся там первыми – то заграбастаем все!

– А больше в этом манускрипте нет никаких указаний? – осведомился Дуремар, сосредоточенно теребя подбородок.

– Ну, тут есть еще одна небольшая приписочка…

– И какая же? – уточнил дотошный юрист.

Мистер Каппучини пренебрежительно отмахнулся:

– А, ерунда!

– И все же?

Сыщик вновь развернул манускрипт:

– Если не станете подобны детям – не сможете снять холст и войти в дверь.

– Бред какой-то,– проворчал Карабас Барабас.

– Древние вообще большие любители напустить туману,– пояснил Генератор Идей. – Чтобы придать своим писаниям побольше весу.

– А если нет? – задумчиво возразил Дуремар. – Возможно, за этим кроется какой-то смысл. Ведь из документа явствует, что войти в потайную дверь могут далеко не все. И подумайте сами, господа, можем ли мы отнести себя к категории людей с невинными детскими сердцами?

– Когда золотой ключик будет в моих руках,– раздраженно рыкнул Карабас Барабас,– я доберусь до сундуков с золотом и без всякого сердца!

– Возможно,– сказал старый крючкотвор. – Но согласитесь сами: все мы отпетые мошенники и прекрасно знаем об этом. Не так ли? Иное дело Буратино и его друзья. Если дать возможность этим простофилям открыть потайную дверь – кто сможет помешать нам войти в нее вслед за ними?

– Что ж, план неплох, го-го-го-го! – одобрительно расхохотался мистер Каппучини. – А с ребятней мы разделаемся потом, го-го-го-го!

– А по мне,– заявил Карабас Барабас,– так все это пустая болтовня. Дайте мне только добраться до золотого ключика …

Под ногой Конфеткина хрустнула сухая ветка.

– Тише! – воскликнул сыщик. – Вы слыхали?

– Что? – разом встрепенулись Дуремар и доктор кукольных наук.

– Что-то треснуло! Тут кто-то есть!

– Возможно, Конфеткин? – побелев от страха, прошептал торговец пиявками.

– Нет. Скорее всего, это хворост трещит в костре,– предположил мистер Каппучини.

– А если комиссар? – взволнованно зашептал побелевший от страха Дуремар. – Вдруг он бродит здесь в своей шапке-невидимке?

– Да откуда ему тут быть? – понижая голос, заспорил мистер Каппучини. – Или, может быть, вы кому-то проболтались о нашей встрече?

– Нет,– прошептал Дуремар. – Я никому ничего не говорил.

– А ваша жена?

– И она тоже.

– А, может быть, это вы проболтались, синьор Карабас Барабас? Что вы еще сказали этому мальчишке?

– Я был нем, как рыба!

– Тогда беспокоиться не о чем,– сказал Генератор идей. – Не так ли?

И, тем не менее, с этого момента все перешли на шепот.

– Синьор Карабас Барабас, а откуда вам стало известно об этой двери и золотом ключике? – тихонько осведомился Дуремар.

– Ну, в актерской среде уже давно ходила молва об этом. Я поначалу не придавал большого значения всем этим россказням, но когда объявился Буратино и рассказал об этом очаге…

– А ключик? Как он к вам попал?

– А! Это давняя история… – махнул рукой Карабас Барабас. – Один из моих парней как-то стянул его у шарманщика Карло и уступил мне по сходной цене, когда очутился на мели…

Снова хрустнула ветка. Это комиссар Конфеткин подошел поближе к шайке.

Окончание

Опубликовано в категории: Проза / Берег детства / Повести и романы
12-05-2016, 15:52

Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.