Художник

навеяно живописью

Шершавой холстине так хочется ласки  

От шёлковой кисти и цвета пастели! 

Разгладит он пальцами мягкие краски,

Касаясь так нежно, как будто лелея
 

Картину, как женщину ту, что любима,

Которая в снах появляется вещих,

То с летним букетом, то с чашею сливы,

То вдруг начинает латать его вещи.

Фиалками пахнет чуть смуглая кожа,

А щёки умыты зарёй первозданной.

Она на портрете немного моложе,

Но так же изящна, свежа и желанна.

Он что-то поёт, насыщая холстину

То алым, то жёлтым, то винным оттенком,

Пройдётся ладонью по ультрамарину

И море задышит дурманно и терпко.

Он всё забывает у новой картины:

Про голод и то, что в камине – ни щепки,

Зато на холстине краснеет малина,

Бери, сколько хочешь, с рисованной ветки.

Богатый и бедный, безумно счастливый,

Он много мечтает и этим доволен,

То ходит в моря, то гуляет по нивам,

Он – бог, для себя, и в фантазиях волен.

На панцирной сетке кровати убогой

Ночами холодными ёжится, зябко.

Смуглянка с портрета поманит в чертоги

Фиалковых снов, от которых так сладко. 

12.12.2016 г. 

Иллюстрация — http://www.stihi.ru/pics/2016/12/12/5715.jpg?9737